Влад Фисун: Сейчас это модно: честное интервью.
Мурик: О, класс, честное интервью для модного журнала! Отличное название для следующего сингла.
Дизель: И справедливое! Как наш новый альбом — WTF (Whatthefuck), точнее, так: WTF?! В принципе и название, и обложка уже сами несут определенный месседж.
В. Ф. Это месседж какого человека?
М. Это месседж современного человека. Следящего!
Д. Это крик души!
М. А на самом деле это одна из песен альбома, которая характеризует его. И мы не особо мудрствуя поняли, что такой возглас применим к любой его композиции. Это то, к чему мы пришли, а по большому счету — и не уходили. Мы всегда пользовались технологиями фьюжна, просто в девяностые мы вовсю использовали хип-хоп, а сейчас — бростеп (ответв-ление дабстепа. — Прим. авт.). Но при этом мы как были экстремальной группой, соединившей живое и синтетическое, так и остались.
Похожие материалы:
Д. Поменялись мировые тренды. Если в девяностые говорили What the fuck — «Шо это за хип-хоп какой-то?», то сейчас «Что это за дабстеп какой-то, или электро, или бростеп?» Электронная музыка вполне логична. Бочка 909-я — не знаю, как это в модном журнале объяснить (подразумевается звук драм-машины Roland TR-909, ставший эталонным в конце 80-х. — Прим. авт.)… Сейчас бочки, хеты, модуляторы стали плотнее. Мы обратили внимание на бэйс. Появились такие возможности синтезирования басов, изменения их амплитуд. Именно в этом суть технологий: бас можно накрутить просто из прямой линии звука — беееееееемуааааааааа.
М. Если говорить молодежным сленгом, то в общем это два понятия, которые присутствуют у нас в музыке — «агонь» и яд. Яд, потому что эйсид-музыка — она такая, токсичная. А рок-н-ролл у нас в крови.
Д. Мы всегда ищем в альбомах саунд. Мы ищем такой саунд, а потом доводим его до рока. Даже если у нас в музыке где-то нет гитар, то звук мы доводим до рок-состояния — это наша технология. Сама агрессивная постановка нот.
М. Есть еще и читка, и пение, и понятно, что наваливаем общей массой здоровой мужской агрессии. Но в какой-то период времени нас занесли в категорию поп-рока, что меня очень кумарит, по-честному.
Похожие материалы:
Д. Это когда на самом пике популярности, в начале 2000-х, мы с Муриком пошутили, сказав, что мы — укр-поп, по аналогии с брит-попом. Мы подразумевали, что наша культура больше насыщена роком.
В. Ф. Да, но если брать в целом культуру Украины, то она скорее все-таки поп...
М. Конечно, мы идеализировали. Но все же среди огромного количества шлака появилась новая поп-музыка — Onuka или Hardkiss, и это уже радует.
Д. Когда мы объявляли об укр-попе… («Ты где?» — «Я в укр-попе»). Это просто чувство юмора, которое всегда сопровождает Green Grey.
М. Но зачастую тот, кто шутит, тот не смеется. Мы считаем, что в мировом смысле сделали коммерческий альбом. А уж насколько он тут таким окажется, нам не особенно важно. Мы найдем точки соприкосновения с теми, кто здесь такую музыку слушает.
Д. Опыт показывает, что любой альбом или любая песня вводится в общую практику лет через пять-семь после релиза. Это можно проследить практически по каждому нашему альбому. Выпустив первый, мы не нашли ни одной радиостанции, которой эта музыка оказалась бы по формату. Так вышло и со вторым альбомом, и с третьим… А сейчас у нас более десяти хитов, которые знает вся территория СНГ и которые постепенно попадали в ротации. И до них вещание дозревало.
Похожие материалы:
В. Ф. Ваш предыдущий альбом, «Глаз леопарда», сразу пошел в хит-парады…
Д. Да, но «Глаз леопарда» создавался десять лет, мы вообще не хотели эти песни выпускать как альбом. Мы стремились первыми на территории СНГ перей-ти в формат синглов и не выпускать пластмассу, которая разлагается двести лет. И в конце концов, мы просто к песне «Глаз леопарда», ожидавшей своей славы десять лет, собрали еще разных песен и выпустили альбом.
М. И нам сказали: «О, так это ваши песни? А мы и не знали…» Потому что многие из них уже стали хитами.
Д. Сказали: «О, Green Grey появился». К сожалению, мы забежали чуть вперед украинского потребителя.
М. «Глаз леопарда» — это все, что мы собрали с 2004 года. И это то, до чего редакторы радиостанций зрели десять лет.
Д. PR-отдел в панике сейчас: думает, куда разместить наш новый альбом. Как и все предыдущие.
В. Ф. Это напоминает ситуацию, когда новый мальчик попадает в класс, — его сразу записывают в объекты издевательств и насмешек, тем самым проверяя.
Д. Вот нас в десятый раз уже так записывают — в новички или второгодники. Получается, мы десятигодники.
Похожие материалы:
В. Ф. Вы опять приходите с экспериментами, приходите мальчиками для битья — и неспособны от этих экспериментов отказаться?
М. Отказаться не получится, потому что это лайфстайл. Музыка — твое выражение эмоции, и когда эмоция есть, я бегу и фиксирую ее. Вот если я сейчас жую котлету, а не занимаюсь музыкой, я вдруг себе говорю: что же я котлету жую?! Но я не могу постоянно музыкой заниматься, музыка — это крат-косрочное что-то.
Д. Музыка — это молодость. Вот говорят, что Green Grey вечно молодые. А почему? Потому что каждым альбомом мы завоевываем молодую аудиторию. Мы не развиваем старичков, которые с нами росли и пережили. У нас конфликт между разными нашими фанами. Первое поколение — это «Под дождем», второе — «Депрессивный листопад», третье — «Эмигрант», четвертое — «Тот день».
В. Ф. И от всех идет поток гневных открыток…
Похожие материалы:
Д. Вот мы записали новую версию «Под дождем» вместе с Димой Монатиком. Мы взяли все современные технологии и применили их к нашей песне, получили новый результат. И что мы видим? Фанов прошлых лет, борющихся, мягко говоря, с фанами, до которых мы хотим достучаться сегодня. К 20-летним и 16-летним. Нам было бы проще сесть на барные стульчики в концертном зале и бренькнуть хиты — так ненавязчиво, негромко, ведь у наших старых фанов здоровье не то, сердце болит, давление скачет…
В. Ф. Вы же давали концерт с первым альбомом в Sentrum: было громко…
Д. С Векслярским? Да, так это было для старичков. А за два месяца до того мы там же играли дабстеп для молодежи, и молодежи было в три раза больше. Разные концерты, потому что для старой аудитории это ностальгия.
М. А мы играем для тех, кто такого слова — «ностальгия» — не знает.
Похожие материалы:
Д. Не для того чтобы кто-то там слезой залился — ведь он под эту песню когда-то первый раз с женщиной спал! — а чтобы после концерта он еще трех женщин удовлетворил. Это наша основная задача.
М. Почему нам Led Zeppelin ближе, чем Deep Purple? Потому что Deep Purple хотя и есть, но они сдохли. А Led Zeppelin — нет, но они живые.
Д. Led Zeppelin собираются раз в двадцать лет, зарабатывают миллиард долларов — и опять есть легенда. Мы, как древние математики, четко поняли, что если ты хочешь стать легендарной группой, нужно забрасывать камни чуть дальше, чем от тебя ждут. И тогда, позже, до этих камней доходят. И слушают наши песни десять лет, двадцать лет.
М. Посыл нашей музыки вечен. При этом он здесь и сейчас. В прошлом копошиться — личное дело каждого, но мы не склонны.
В. Ф. Вы не устаете быть в тонусе? Почему бы не покачаться в качалочке, пожить былым, отдохнуть от бега моды?
Похожие материалы:
Д. Мы много в чем были первыми и благодарны за это судьбе. Мы первыми приволокли на рок-сцену диджея, мы первыми убрали кресла из зрительного зала, у нас все пиджаки в медалях. Мы даже первыми совместили моду и музыку — в тусовках. Все первые «Сезоны моды» проходили при нашем участии. Нам до сих пор завидуют из-за аудитории. Прийти на концерт Green Grey плохо одетым — дурной тон. Мы понимаем и любим зачуханных, но мы их апгрейдим. Вот последний тренд — это были хипстеры. Лет десять. И пришел конец их эры. Сейчас новое течение, которое мы поддерживаем музыкально — якки (от англ. yuccies — young urban creatives — городские жители, молодые люди, зарабатывающие на собственном бизнесе, основанном на творчестве или хорошей идее. — Прим. ред.).
Кто эти люди? Они могут работать сами на себя. Раньше они работали на большие корпорации и лейблы. А сейчас понимают, что они носители своего бизнеса, своих идей.
Похожие материалы:
М. Корпорации губят индивидуальность в людях, их собственное «я». А «я» превращается не в эгоистичное, а в созидательное. И если человек считает себя высшим достижением (к сожалению, пока это не оправдывается), то созидательная составляющая — это его сверхзадача.
Д. Поэтому — якки! Вот модное движение, вот это то, что мы считаем современным качеством. Те, кто хочет слушать качественное, носить качественное — вот вектор альбома WTF?! •
