Против течения

Заядлому путешественнику Ивану Васину никак не сидится на месте. На этот раз его занесло буквально на другой конец света — в удивительную Австралию.

Раньше люди верили в существование неизвестного материка в южных морях, который не дает миру перевернуться. Наверное, они имели в виду Австралию, открытую лишь в 1605 году. Ну а местные жители до сих пор называют свою страну Down Under, что в переводе означает «другой конец света».

Go West!

Легче всего мне оказалось принять тот факт, что в Австралии все наоборот: на севере — жарко, на юге — холодно, новогодняя ночь приходится на пик летней жары, а в июне могут ударить морозы. Праворульные машины также несложны в управлении. Гораздо труднее было смириться, что этот гигантский материк считается островом. Если вдуматься, вряд ли на свете найдется страна, больше подходящая для самостоятельного автовояжа, чем Австралия: огромные просторы Зеленого континента перехвачены отличными, гладкими как стекло дорогами даже в пустыне, что привело к появлению многотысячной армии автокараванщиков.

Недавно мой друг Дэниел, осевший в Перте, столице Западной Австралии, перед тем как распроститься со своей холостой жизнью, предложил тряхнуть стариной и ударить автопробегом по самым интересным местам штата, взяв напрокат один из минивэнов австралийской фирмы Wicked Campers. Понимая, что нельзя объять необъятное (ведь штат огромен), мы выбрали для своей эпической поездки лишь его юго-западную часть. Регион, где деревья не превратились в «ландшафтный дизайн», где единственные цветные пятна на поверхности океана образованы стаями тропических рыб, где отыскать шумное место куда сложнее, чем тихий лесной уголок или безлюдный пляж.

Лебединая песня

Дэнни встречал меня уже в аэропорту Перта, но обнимать друга мне пришлось с пустыми руками — в Австралии строжайший продовольственный контроль (после массово расплодившихся кроликов и занесенных из «большого мира» болезней). Так я лишился нескольких банок вкуснейшей икры и шоколада, причем суровых продуктовых стражей не разжалобил даже тот факт, что завтра у меня день рождения. По меркам Австралии, Перт — это настоящий Нью-Йорк, суетливый мегаполис с пробками, толпами людей, ведь здесь обитает примерно три четверти жителей штата. Вместе с тем, в отличие от куда более популярных Сиднея и Мельбурна, сюда летает всего несколько авиакомпаний, а его население составляет чуть более миллиона человек. Все «жгучие пертцы», — и Дэниел со своей пассией Клэнси не исключение — безоговорочно влюблены в свой город и считают его самым комфортным для жизни на всем континенте, если не на свете. Здесь нет даже намека на смог и загрязнение окружающей среды: воздух свежий и хрустящий, а краски такие яркие, словно их специально «подкрутили» на каком-то аппаратном усилителе.

Из серьезных достопримечательностей Перта можно выделить лишь стеклянную ракетоподобную башню Свон-Белл-Тауэр, то есть Лебединую колокольню. Она была построена в качестве хранилища для восемнадцати раритетных колоколов — старинных двенадцати, подаренных Великобританией на 200-летие Австралии, и шести вновь отлитых. Площадки перед небоскребами в Перте нередко служат сценой для постоянных выставок современных скульпторов — например, в одной композиции я увидел семейство кенгуру на привале, а другая отражала «эволюцию» торопящегося на службу офисного работника — от времен первых австралийских колонистов до наших дней. А чуть в стороне от даунтауна разбит Королевский парк, эдакий укрощенный австралийский буш. Здесь во всей красе представлена западноавстралийская флора и прежде всего боаб — родственник африканского баобаба. У аборигенов бытует легенда, что лесной бог задумал боаб как самое красивое в мире растение, но когда тот вырос, его цветы оказались довольно заурядными, а плоды имели дурной запах и отвратительный вкус. Лесной бог настолько рассердился, что вырвал беднягу из земли и воткнул его вверх корнями — в назидание другим. Однако в городе мне больше всего понравились пляжи — великолепные, белоснежные, обрамленные араукариями. Дэниел и его друзья — по секрету, «Тс-с-с, только никому не рассказывай!» — утверждали, что эти пляжи куда интереснее Сиднейской Ривьеры или австралийского Золотого побережья, на которых, увы, мне так и не довелось побывать.

Атмосфера на Котсло, Скарборо и Сванбурне действительно царит самая что ни на есть позитивная. И именно сюда — вернее, сначала в близлежащие бары, а уж потом сюда — по окончании рабочего дня, ровно в 17.00 и ни секундой позже, прихватив с собой купальники, доски для серфинга или, на худой конец удочки, устремляются студенты, офисные сотрудники, да и практически все население города.

Нулевой километр

На следующий день мы нанесли визит в пертский офис Wicked Campers. В его тесном дворике толкались боками добрых два десятка фургонов Mitsubishi, украшенных самыми причудливыми рисунками и размалеванных хулиганскими граффити. Такое авто — настоящий симбиоз удобства и скромного бюджета. Просто диву даешься, насколько грамотно оборудовано нутро этой «улитки», как мы с Дэнни прозвали наш новый передвижной дом.

В тюнингованном автомобиле оставлены лишь передние два места, а из салона убраны все сиденья — вместо них устроены горизонтальные деревянные шкафы со складными стульями, матрацами, одеялами, подушками и постельным бельем. Здесь легко размещаются два человека, а при необходимости и три, но не больше. Рядом с багажником даже нашлось место умывальнику и полкам с газовым баллоном и кухонными принадлежностями для барбекю. Боевую раскраску своей «колесницы» можно заказать заранее или выбрать на месте. В дороге мы не раз встречали фотографирующих нас людей — оказывается, это сродни собирательству, и у многих уже образовалась целая фотоколлекция фургонов с самыми разными принтами. Мы захватили с собой несколько кулбоксов с пивом на льду, немного еды, мини-доски для серфинга и солнцезащитные средства — высмеяв мой тюбик европейского лосьона с SPF 20 («Озоновая дыра не дремлет, дружище!»), Дэниел впихнул в нашу «улитку» два объемистых литровых ведерка австралийского крема наподобие тех, в которых у нас продают квашеную капусту.

На все четыре стороны

За городом дороги такие пустынные, что водитель каждой проезжающей машины считает своим долгом поприветствовать тебя, подняв руку или попросту сделав значок двумя пальцами — victory. Дэнни объяснил мне, что если зазеваться и не ответить тем же, будет обида на всю жизнь. Знаменитая помеха — кенгуру, которых здесь ну очень много. Вначале я с упорством маньяка останавливался у каждого экзотического знака «Осторожно, кенгуру!», чтобы сфотографироваться, но когда надоело, стал внимательнее следить за дорогой. Ведь каждый день в провинциальных газетах пишут об автопроисшествиях, связанных с этими вездесущими прыгунами. Дело в том, что большинство западноавстралийских трасс окантованы жестким колючим бушем, за которым бывает трудно заметить какое-либо движение, так что в сумерках и ночью при скудном освещении возрастает риск попасть в серьезную аварию.

Вскоре мы оценили свободу передвижения на минивэне и возможность останавливаться на привал практически в любой точке нашего маршрута — даже там, где не могли проехать тяжелые неповоротливые автокараваны или же это было запрещено очередным австралийским правилом. Первый раз закон мы нарушили ради сюрреалистических пейзажей Пиннаклс — древних известняковых стел, расположенных недалеко от Перта. Они торчат посреди песчаной пустыни, словно гнилые зубы. Вечером из-за набежавших туч стелы выглядели не очень-то эффектно, но зато наутро мы в гордом одиночестве наблюдали, как их косые размашистые тени превращают всю долину в удивительную иллюстрацию к «Марсианским хроникам».

То, что доктор прописал

На следующий день после нескольких часов езды с ветерком мы добрались до Басселтона с его длиннейшим в Южном полушарии 1841-метровым деревянным молом. Собственно, больше ничего особо примечательно в городке и нет, хотя многие люди приезжают сюда ради аквариума, расположенного в конце мола. Мы же предпочли использовать этот «исторический памятник» как скамейку для обстоятельного ланча, предварительно накупив австралийских пирогов — по всему штату можно встретить огромное количество «пироговых», где выпекают вкуснейшие паи с грибами, печенью и рыбой.

К вечеру мы бросили свой «авто-якорь» в Маргарет-Ривер — месте удивительной красоты, которую не ожидаешь увидеть в пустынной Австралии, как и джунгли на Луне. Густые леса исполинских карри (так здесь называют эвкалипты), откуда то и дело раздается утробный хохот австралийского зимородка кукабары, изрезанное побережье с идиллическими пляжами, где кенгуру больше, чем купальщиков, десятки маленьких, но гордых национальных парков, горбатые, увитые виноградниками холмы — все это слабо вяжется с пустынным образом континента.

Миллионы лет назад здешние континентальные шельфы, покряхтев, расступились и сформировали стокилометровый гранитный полуостров между двумя мысами. Котловину занесло песком и землей, после чего здесь появилась плодородная почва с естественной дренажной системой. Говорят, что первыми «винными лозоходцами» стали австралийские и европейские врачи–кардиологи — они-то и положили начало виноделию в этих местах. Сейчас, если верить официальному буклету, в Маргарет-Ривер более полутора сотен винодельческих поместий, а еще пять авторских пивоварен, десятки сыроварен и две шоколадные фабрики. Невероятно — учитывая, что с момента появления винограда в этих местах прошло всего сорок лет.

Австралийская крепость

В Маргарет-Ривер так много виноделен, что решившийся посетить их все рискует задержаться в этих местах на неопределенное время. Наперекор совести автомобилиста, мы за пару дней наведались в добрый десяток поместий, среди которых такие знаковые для региона, как Vasse Felix и Leeuwin Estate. Впервые в Маргарет-Ривер лоза была посажена именно на территории Vasse Felix. Символом винодельни служит сапсан: когда пришло время созревания первых гроздьев, слетелись окрестные птицы, чтобы полакомиться сладкими ягодами. Владельцы решили завести и натренировать собственного пернатого «цербера». Увы, сапсан не вернулся после первой же охоты, оставив в утешение лишь логотип. Vasse Felix гордится своими шардоне, напомнившими мне о жасминовом чае, а классический для Маргарет-Ривер купаж семийона с совиньоном удивил благоуханием свежескошенной травы с нотой лайма.

В поместье же Leeuwin Estate считают, что не вином единым жив человек, поэтому лучшие коллекционные вина включены в так называемую «Живописную серию», а этикетками для них стали полотна современных австралийских художников. Оригиналы нам показали после дегустации в собственном музее винодельни, примыкающем к погребу с запыленными бочками. Но куда более известным поместье сделали грандиозные концерты под открытым небом, на специально оборудованной сцене под сенью гигантских эвкалиптов. Премьера состоялась в 1985 году с участием Лондонского филармонического оркестра, за которым последовали выступления Рэя Чарльза, Тома Джонса и Стинга (увы, на момент нашего пребывания в Маргарет-Ривер в графике зияла пустота).

Тропой гигантов

По моему мнению, австралийское юго-западное побережье отличается одними из самых красивых морских ландшафтов в мире — свирепыми, суровыми, но в то же время влекущими. Именно здесь, на мысе Лювин, сходятся два великих океана — Индийский и Южный (о существовании последнего я, к своему стыду, даже не подозревал). В штиль «место встречи, которое изменить нельзя» видно со смотровой площадки старинного маяка Лювин — самого большого на Австралийском континенте, причем почти к самому окончанию мыса можно подобраться вплотную на машине. Еще интереснее Национальный парк Глостер, где высится исполинское дерево Глостер. Этот 72-метровый эвкалипт считается самой высокой природной пожарной вышкой в мире. Но важен не титул, а возможность забраться на его верхотуру по 153 шипам, формирующим некое подобие лестницы. Сверху открываются сногсшибательные виды на лес карри поменьше, но еще приятнее усесться на слегка раскачивающуюся от ветра деревянную платформу и чувствовать себя царем горы.

В один день за монотонной дорогой я почти заснул за рулем, как вдруг увидел в поле ушедший в грунт розовый кабриолет. Мигом взбодрившись, я был готов уже бежать на помощь, лихорадочно пытаясь понять, какой идиот мог так разогнаться по кочковатому полю, чтобы под углом 45 градусов войти в землю, как нож в масло. Дэнни и тут поднял меня на смех — оказывается, это был один из рукотворных монументов концептуального западноавстралийского ленд-арта, призванного напомнить увлеченным скоростью водителям о безопасной езде.

Другой раз мы остановились устроить себе барбекю прямо на территории городка Олбани, посреди его центрального парка. Потягивая местное пиво и не обращая внимания на мелкий дождик, мы аккуратно жарили кенгурятину — это самое вкусное и дешевое диетическое мясо (хотя в самой Австралии оно не котируется, так что его покупают больше как корм для собак). Вдруг мы услышали призывные крики и увидели, как пожилая женщина активно машет нам со своего крыльца. Я вжал голову в плечи, подумав, что мы снова нарушили какие-то местные правила и нужно сматывать удочки. Но оказалось, они с мужем просто зовут меня и Дэниела в гости. Догадавшись, что мы приезжие, они напоили нас чаем с печеньем, расспросили, куда путь держим, и извинились за такую пого-ду — «ну совсем несвойственную этому времени года» .

Признаться, меня это настолько растрогало, что я даже преподнес им одну из лежавших в багажнике бутылок шираза с Маргарет-Ривер, и старики чуть не прослезились от благодарности. Еще долгое время по возвращении домой мне снилась наша «улитка» и плоские провинциальные дороги, разрезающие австралийские просторы. Очень скоро в одном из таких медвежьих углов, в захолустном городишке с горсткой бронзовых от солнца и пива жителей, оригинал Дэниел поведет под венец свою уже на все согласную Клэнси. И возможно, тогда я, надежно схоронив в своем рюкзаке подарочную икру, вновь отправлюсь в путешествие по Штату дикого цветка. Только это будет уже совсем другая история.

---