Cовременные женщины, говорят, все понимают». — «Кроме своих мужей. Это единственное, чего не понимают современные женщины». Согласитесь, похоже на эпизод сериала «Секс в большом городе». И кто бы мог подумать, что действие происходит в Лондоне XIX века, что разговаривают между собой светские и очень современные леди, и что это диалог из пьесы «Идеальный муж» Оскара Уайльда?
Вопрос об идеальном муже беспокоил девушек не только в XIX веке. Самое древнее на моей памяти размышление на эту тему можно прочитать у Гомера. В «Илиаде» идеальные мужья — накачанный властный Ахилл и не менее накачанный властный Агамемнон. Между ними разгораются страсти: два альфа-самца пытаются поделить между собой наложницу. Собственно, фразеологизм «гнев Ахилла» именно об этом. Второе, не менее древнее и очень симптоматичное описание идеального мужа стоит искать, конечно же, в «Одиссее». Одиссея не раз назовут хитромудрым. Он вообще похож на вечный образ Адама Жоржевича из пьесы Леся Подервянского — «до біса гарний мужичок». Он полигамен, смело заводит и бросает любовниц на разных островах. А вот верная Пенелопа ткет свой коврик и ждет мужа. Естественно, всех женихов Пенелопы в конце эпической поэмы Одиссей порубит в капусту (в прямом смысле слова «порубит») — это достойная «Пилы» кровавая сцена из песни 22.
Дальше пересказывать мировую литературу нет смысла. Скажу о другом: переосмысливать образ идеального мужа сегодня очень актуально. Например, академическую жизнь Франции просто взорвал трехтомник «История мужественности». Три его соавтора исследуют развитие концепции «мужественный мужчина». Получается замечательная смесь антропологии, истории, социологии, культурологии и прочих логий. Один из выводов поразительно точно формулирует то, о чем я хочу сказать: каждый новый культурный период воспринимает образ мужчины из предыдущей эпохи как эталон — и наоборот, современников-мужчин объявляет женственными, то есть недостаточно мужественными.
Достаточно обратить внимание на мужские образы в современной массовой культуре, чтобы понять — реакция большинства из нас будет такой же. Мол, вот раньше были мужчины! Орфей для Эвридики, Агамемнон для Кассандры (хотя это, скорее, пример в духе садомазо), рыцари для прекрасных дам, Вальмон для маркизы де Мертей (или для юной Сесиль?), Жоффрей де Пейрак для Анжелики, Иисус для Марии Магдалины, Сван для Одетты, Джон Кеннеди для Жаклин, ну и так далее. Кто же должен идти рядом с современной женщиной? Как выглядит этот идеальный муж?
Самое простое — представить себе его внешность. В современной массовой культуре уже не особо встретишь ни сладких красавчиков, ни перекачанных мачо. Нового представителя мужского пола при первом взгляде сложно назвать сильным или мускулистым. Он скорее вызовет ассоциации «приятный» и «вызывающий доверие».
Достаточно сравнить Джеймса Бонда в исполнении Шона Коннери, Пирса Броснана и Дэниела Крейга. По сегодняшним меркам, Шон Коннери больше похож на шкаф. У него почти лишенное мимики лицо, ему не больно от ударов, а на коже не остается ни синяков, ни царапин. Пирс Броснан уже меньше похож на мебель, хотя чем-то напоминает куклу Кена с нарисованной на фабрике лучезарной улыбкой. Такая куколка одинаково органично мочит врагов и рекламирует чай. А вот Крейг уже напоминает человека. Вспомните: Бонд-Крейг в кадре плачет, проигрывает, портит идеальный костюм, ошибается, пачкается в грязь и в кровь врагов… а еще у него самого есть кровь, и она течет! И самое важное новаторство: этот Бонд слегка моногамен. По крайней мере, по сюжету у него была единственная и самая любимая, которую убили «плохие».
Ремарка: все три актера без сомнений принадлежат к виду homo sapiens, но каждый из них олицетворяет чувственность своего времени. В 1980-е герой типа Крейга мог бы показаться слабаком. Особенно на фоне какого-нибудь Шварценеггера. Сегодня же девушкам даже в голову не придет подобный эпитет. Ну разве что одержимым любительницам мужчин, передозированных тестостероном, — впрочем, это уже пространство для психоаналитиков и выяснения отношений с отцом, а не для творцов массовой культуры.
Кроме чувственности и внешности важна и социальная роль идеального мужчины. Сейчас как никогда «идеальный мужчина равняется муж». Как в «Сексе в большом городе» — идеальный любовник мистер Биг превратился в идеального мужа. Обратите внимание: еще в 1990-х все романтические комедии оканчивались свадьбой. Сегодня в сюжет все чаще попадает собственно семейная жизнь — она грустная («Кроличья нора» с Николь Кидман), трагикомическая («Ты встретишь таинственного незнакомца» Вуди Аллена), смешная («Я не знаю, как она это делает» с Сарой Джессикой Паркер), но она есть. Если недавно понятие «семейная жизнь» было поводом для размышлений о несчастных людях, теперь я не могу вспомнить ни одного героя из кино и книжек, который бы не выступал в образе мужа (пусть даже и бывшего) и (обязательно!) папы. В «Миллениуме»Стига Ларссона Микаэль Блумквист заботится о дочери, в новом сериале «Обитель лжи» одиозный разведенный герой нежно оберегает нестандартного сына от агрессии окружения и опеки матери. Даже мачо-мен Хэнк Муди из «Блудливой Калифорнии», кажется, полностью капитулирует перед дочерью. Что же говорить, если продюсеры и сценаристы смогли женить доктора Хауса!
Получается, сегодня как никогда мы близки к викторианской морали XIX века: статус мужчины раскрывается полностью только благодаря статусу мужа и отца. Разве что с поправкой на новые семейные нравы: нынешний идеальный муж не всегда может похвастаться склонностью к моногамии или нужным штампом в паспорте.«Идеальный муж» в версии Оскара Уайльда— лорд Роберт Чилтерн — произносит простопрограммную для нашего века речь: «Вы в самом деле думаете, что только слабые люди поддаются соблазну? Уверяю вас, есть такие страшные соблазны, что для того, чтобы им поддаться, нужны сила и мужество. Поставить всю жизнь на карту — все равно, ради власти или ради удовольствия, — нет, это не слабость! Для этого нужно дьявольское мужество».
Идеальный муж действительно больше не боится показаться слабым. Даже больше. «Сила мужчины — в его слабости» — Коко Шанель сказала словно об идеале 2010-х. И вроде бы массовая культура позволила мужчине и мужу быть неудачником. Но следим за руками: этот «неудачник» по сценарию обучаем, и потому поражение использует как возможность для саморазвития. Видимо, культ успеха никуда не пропал. Примеров масса. Все тот же Микаэль Блумквист в «Девушке с татуировкой дракона» «убегает» от позорного судебного процесса, чтобы в конце истории благодаря женщине (!) вернуться победителем. В начале «Ларри Крауна» с Томом Хэнксом мы видим 50-летнего расплывшегося, разведенного работника супермаркета. Но уже через полтора часа фильма он превращается в выпускника университета и потенциально успешного «молодого» предпринимателя. Кстати о молодости: идеальный муж и мужчина существенно постарел — всем взрослым секс-символам сейчас где-то под 50.
А вот герои Януша Вишневского непохожи на неудачников, зато похожи на плакс. Известные ученые и фотографы, они изменяют женам, соблазняют чужих, заводят онлайн роман, снимают на фото ядерный взрыв… и плачут. Осталось только разобраться, что в случае с нашими сегодняшними идеальными спутниками называется слабостью. По-моему, это комплект традиционных женских черт — готовность помочь, понять, поддержать, посочувствовать. Еще недавно идеальный муж бросался спасать мир и жену от обидчиков («Крепкий орешек»), сегодня он, скорее, поплачет вместе с женой и попробует обсудить пути решения проблемы. Похоже, тысячи статей о женской психологии наконец дали результат, и теперь массовая культура все чаще заставляет задуматься, действительно ли мужчины — с Марса.
Конечно, встречаются исключения, вроде «Похмельяв Вегасе», где «настоящие мужики» занимаются тем, чем должны заниматься стереотипные настоящие мужики: казино, алкоголь, (возможно) секс и (точно) мастурбация. Но это всего лишь одноразовый выход за рамки или что-то вроде инициации. Помните, в фильме «Я люблю тебя, мужик» по сюжету главный герой Питер кажется своей невесте недостаточно счастливым — ведь он не ходит на покер или на пиво со своими друзьями. Обзаведясь соответствующим мужским «тюнингом», Питер обретает гармонию в отношениях.
Если честно, у современного мужчины и мужа достаточно мало шансов как-то иначе проявить мужественность в ее традиционном понимании. Сегодня подать пальто — почти сексуальная агрессия, заплатить в ресторане — почти мачизм, написать оду — почти претенциозно, вступить в драку — нецивилизованно и незачем. Не зря так популярно одно курьезное приложение для смартфонов: встроенный звук кнута, который звучит при характерном жесте. Вот так и читай Ницше... Лучше уж виртуально щелкать виртуальным кнутом и утверждать виртуальную мужественность.
Симптоматика ясна. Вопрос другой — как дальше жить? Не так уж и плохо. Современный образ идеального мужа позволяет нам избавиться от комплекса «карьера или семья». Наоборот, все чаще наличие семьи (в любом из ее современных вариантов — от матери-одиночки до многодетной домохозяйки) интерпретируется как залог успеха. Да и успех выглядит по-новому. Это прежде всего саморазвитие, образование нон-стоп и прочие их синонимы. Во времена постфеминизма история «Деловой женщины» выглядит надуманной — куда более актуальна идея о совмещении ролей успешной женщины, жены, мамы, плюс еще пара хобби для души. Поэтому и идеальный муж именно такой. Он прежде всего The One. Единственный и неповторимый, очень непохожий на остальных и не всегда престижный. Такой как Новосельцев из «Служебного романа» или герой «Нежности» с Одри Тоту. Кроме того, этот идеальный муж — сложный и неоднозначный: его нужно опознать, сграбастать и бережно растить. Все как в XIX веке. С важной поправкой: все те же функции идеальный муж должен выполнять по отношению к своей жене. В идеале — идеальной.
Вместо постскриптума снова процитирую Уайльда, точнее, его героиню миссис Марчмонт: «Бедная моя Оливия! Мы с вами вышли замуж за примерных мужей и вот теперь страдаем».
