На днях я посетила событие «Женщины в виртуальной реальности» — панельную дискуссию шести настоящих профессионалок. Каждая из выступающих дам сделала карьеру мечты в пока еще развивающейся технологии виртуальной реальности (VR): там была разработчица из компании Google, дизайнерка, создательница академии VR, режиссерка, аниматорка и руководительница связанного с VR бизнеса. Первый вопрос, который поступил из зала после их представления, звучал так: как реагируют новые знакомые, когда узнают об их роде деятельности. Оказалось, что наиболее частой реакцией бывает неподдельное удивление: «Да не может быть! Ты, наверное, очень умная?» Одна из участниц отметила, что этот вопрос до сих пор вводит ее в ступор.
Представьте себе ситуацию, если бы вместо этих прекрасных женщин перед аудиторией сидело шестеро мужчин — разработчиков, инженеров, руководителей бизнеса. Представьте в их адрес искреннее вопрошающее удивление: «Вау, вы, наверное, очень умные?» Звучит дико, не так ли? Эта ситуация напомнила близкое мне постсоветское пространство, где такое восклицание совсем не редкость. Более того, представление о женщинах из серии «либо умная, либо красивая» с явным перевесом в сторону последних устоялось настолько, что любые попытки заговорить о том, насколько сильно мы порабощены стереотипными представлениями о себе, приводят к реакции «А что тут такого?» – в том числе и среди женщин.
.jpg)
Почему же у нас такие полярно разные ожидания от мужчин и женщин? Почему интеллект и способности мужчины считаются его прерогативой, в то время как на умную женщину реагируют как на нечто, скажем так, экзотическое? Попробуйте задать этот вопрос в компании друзей или в «Фейсбуке», и вам, конечно, расскажут о том, что женщины действительно существа слабые, нерациональные и подверженные менструальным циклам, и в целом они не способны ни убивать драконов, как это делают мужчины вот прямо сейчас, в XXI веке, ни тем более брать интегралы. Но что-то здесь не сходится.
За время учебы в украинской среднеобразовательной школе я поменяла несколько учебных заведений, расположенных от восточной до центральной Украины. В каждом классе, частью которого я становилась, соотношение способных девочек к способным мальчикам отличалось поразительным отрывом в пользу первых. Это соотношение было приблизительно шесть к одному и держалось вплоть до окончания школы. С одним только отличием: поощрение интеллектуальных навыков девочек со стороны школы и общества стремилось к нулю, подменяясь наборами шаблонов о том, какой должна быть настоящая женщина — и интеллект был не в этом списке. С мальчиками дела обстояли диаметрально противоположно: неважно, какие у тебя были достижения в школе, ты автоматически и сильное плечо, и защитник Отечества, ты всегда рационален: мы-то ведь знаем, какое полушарие мозга у тебя задействовано.
На маленьком примере обычной украинской школы мы видим, что постановка вопроса о способностях является неудачной. Мягко говоря, далеко не способности девочек приводят к тому, что к концу школы их зачастую гораздо больше волнует, как понравиться мальчикам, а скорее ожидание общества, в котором ты либо умная, либо красивая. Причем если ты умная, тебе придется сложнее, ведь запрос скорее всего будет на красивую жену, которая упадет, но проложит путь к сердцу мужчины через его желудок.
Мой пример опирается на гораздо более авторитетный источник. В 1971 году Линда Ноклин — историк искусств с философским образованием — написала текст, без которого и сегодня не обходится ни один класс по искусствоведению ХХ века. В статье «Почему не было великих женщин художниц» она замечает:
«Виной тому не наши судьбы, наши гормоны, наши менструальные циклы или наши полые внутренние органы, а наше институциональное устройство и наше образование — под образованием здесь понимается все, что происходит с нами с того момента, как мы вступаем в этот мир значимых символов, знаков и сигналов».
Итак, вернемся к упомянутому образованию: мы видим, что пока у мальчиков и девочек, условно говоря, не созрели вторичные половые признаки, и тех и других, возможно, похвалят за хорошую учебу. Хотя нет! Все заканчивается гораздо раньше: с введением уроков трудового воспитания, когда задача девочки – сварить кашу и сшить передник/юбку/ночную рубашку (на выбор), а задача мальчика — гвозди и какая-нибудь столярка.
То, что начинается ближе к старшим классам, если говорить о мире «значимых символов, знаков и сигналов», перекладывает на девушку весь набор устоявшихся социальных конструктов, которые требуют от тебя соответствовать «норме» — пишу в кавычках, потому что идея женского предназначения в диапазоне от сисек до борща искусственна. Последствия же налицо, и среди них зачастую значительно более усложненный профессиональный рост и постоянная нагрузка со стороны общества. Тем не менее нерадивые родители с учителями, рекламщики с работодателями, университетские умы и «государственные мужи» уперто продолжают вбивать такую идею в головы.
Последние, как вы помните, чуть не ввели в оборот пособие «Сімейні цінності» для учеников 8–9 классов, в котором очень четко говорилось, что мужчина храбр, великодушен, он — творец, который всегда стремится к новому. Тем временем суть настоящей женщины, которая «ніколи не сперечається, не доводить, не намагається керувати ситуацією» заключается в том, чтобы своим существом помочь реализовать мужской талант.
«Бывает ли по-другому?» – спросите вы. Бывает. Возьмем пример Исландии, которую аналитики журнала The Economist размещают первой в списке лучших государств для работающих женщин. Один эпизод в истории — женская забастовка 24 октября 1975 года — привел к радикальным переменам в устройстве общества. В тот день 90 % исландских женщин — учителей, медсестер, офисных работниц и домохозяек — решили не работать, показав, насколько их труд незаменим. 25 тысяч из них вышли на протест, с требованием равной оплаты и прочих трудовых прав. Позднее они создали свои инициативы по лоббированию прав женщин, через пять лет была выбрана первая женщина-президент, а уже в 90-х система образования была реформирована таким образом, что и мальчиков, и девочек воспитывают в представлении о равных возможностях. Если хотите посмотреть результат, рекомендую документальный фильм Майкла Мура «Куда бы еще вторгнуться?» (Where to invade next). Но будьте осторожны: там слишком много красоты.
В украинском парламенте так же мало женщин, как и в допротестной Исландии. Почему? Потому что наши институты и глубокая патриархальная прошивка, в которой, в частности, ответственность за дом и детей ложится по большей части на женщину, приводят к тому, что не так много из них могут или мотивированы добираться до руководящих должностей.
На всякий случай уточню, что этот текст не является крестовым походом из серии «феминизм против женственности». Одно вовсе не отменяет другое, а у каждой из нас есть свой выбор, какой быть. Это о том, что мы могли бы намного более полноценно раскрывать свои способности, если бы устройство нашего общества не зарывало нас в набор сформированных патриархальной системой критериев оценки женщины, в том числе и ее когнитивных способностей.
Признаюсь, у меня слишком много времени ушло на попытки быть «правильной» женщиной. И вы даже не представляете, насколько глубоко я погружалась во всевозможные стратегии: от попыток похудеть до конспектирования ведических лекций, пока до меня наконец не дошло, что по-настоящему любят вообще не за это. Никакие манипуляции не подарят такой свободы и радости жизни, как возможность узнать себя вне бесконечных штампов и ожиданий. Никакие отношения не будут такими глубокими, как отношения людей, которые в первую очередь являются личностями.
О чем же говорят женщины? Пару месяцев назад моя подруга рассказывала мне в «Скайпе» о своем намерении открыть бизнес, и мы минут 40 обсуждали, как перевести квартиру в нежилой фонд и сделать из окна дверь. Другая присылает мне смешную записку: «Ася, я чувствую, как во мне формируются новые нейронные связи!» А третья пересказывает свое нелегальное путешествие в Чернобыль для съемок фильма, который, кстати, только что прошел на престижный американский фестиваль. И я думаю, а где вообще случился этот переход от серьезного интеллектуального перевеса в сторону девочек времен общеобразовательной школы к «молчи, женщина, твой день – Восьмое марта»? Как бы там ни было, общество, в котором образование предполагает равные условия для раскрытия талантов, возможно. И если по версии Оксфордского словаря словом 2016 года стала «постправда», то пусть в нашем безумном мире альтернативных фактов следующим словом станет «womanhood».
