Люди, которых слишком много, неизбежно стремятся к одиночеству, считает Катя Ауэр, знаток и ценитель человеческих пороков.
Нет, так не ходят в тренажерный зал. Так даже в театр не ходят, разве что ваше место на сцене. В платье криволинейной длины, обнажающем квадрицепс, но волочащейся сзади мантией, в кои-то веки паркуюсь подальше от входа в спортклуб, чтобы пройтись и подышать. Угадайте, чем тут пахнет? Пахнет, конечно, мужчиной. Квадрицепс рассматривали все кому не лень: школьники, годящиеся мне в племянники, бомжи, чья сфера интересов чрезвычайно далека от этих земных дел, бизнесмены из ближних офисов. Я люблю разглядывать одежду прохожих и не боюсь встречаться взглядами, но это был вечер, когда я не помню ни одних глаз и ни одного чужого наряда: весь объем головного мозга оккупировало биологическое существо, казавшееся мне венцом творения. Я думала о его утонченном овале лица, символизировавшем глубокий внутренний мир. Об атлетическом телосложении как свидетельстве высочайшей внутренней организации. О его подчеркнутой вежливости. В телефонной книге после его имени стояла не фамилия или, не дай бог, род занятий — в этом не было нужды, — а знак препинания. Не вопросительный: у меня не возникло к нему ни единого во-проса. И не восклицательный, глупый спутник юношеского восторга. Телефонную запись и короткое имя венчала точка: я точно знала, что никакого другого мужчины в моей жизни больше не будет. Зачем? Какие сомнения? В висках пульсировала убежденность, что и ему никогда не встретить женщину, которая будет умнее, красивее и интереснее, чем я. А в подсознании циркулировала коварная мысль: даже если он таковую встретит, у нее, скорее всего, будет среднестатистический рост. Следовательно, она окажется на голову выше его. А я идеально подхожу ему даже с точки зрения своего карликового роста. Неудивительно, что он собирается ехать со мной на Бали и срочно заводить троих детей. Впрочем, нет. Удивительно, прекрасно и удивительно, что мы встретились. Я была так влюблена, что не заметила, как порвала подол нового платья, — беспрецедентный для меня поступок. С надеждами и планами на вечер я шла, выбивая из колеи школьников и бомжей и подметая рваным подолом мостовую, — да только он не позвонил, как обещал. Ни в тот вечер, ни на следующий. Через день он вел в театр дочь высокопоставленной особы, крайне важной для его бизнеса. В середине недели он ходил с друзьями купаться. В четверг он наконец пришел и прямо в прихожей, не раздеваясь и не разуваясь, вернул мне ключ от моего автомобиля и пригвоздил меня к стенке воображаемого ада официальным заявлением: «Тебя стало слишком много в моей жизни. Мы должны расстаться». Не помню, как я провела следующий месяц. Видимо, я работала. А может быть, мне дали отпуск по болезни.Кажется, я чем-то питалась, ведь не умерла же с голоду. Вероятно, во что-то одевалась и выходила на улицу. Не исключено, что общалась с людьми, но этого не помню. Я ничего не помнила, кроме его последней фразы, после которой мы больше никогда не виделись. Я не понимала в ней ни единого слова. Мне было непонятно, как любимого человека может быть слишком много. Его может не хватать, его может быть достаточно для счастья, но как же это — слишком? В последующий год я сменила три работы, объездила полмира, выучилась играть на двух музыкальных инструментах и освоила важное для меня единоборство. Но по-прежнему не понимала, что же это значит — «слишком много тебя». Я искала ответ в каждой крупице мироздания, в каждом живом существе, встретившемся на моем пути. Я наблюдала за людьми и несмотря на то, что до это-го отрицала психологию как избыточную лженауку, выучилась внимательно присматриваться к чужим привычкам и потребностям. К моему ужасу, все эти наблюдения привели к единственному неутешительному выводу: вокруг слишком много людей, и каждого из этих людей слишком много. Среднестатистический человек, особенно женщина, жаждет оккупировать собой все близлежащее физическое и эмоциональное пространство. Да, женщины слишком много себя ведут. Процент их бескомпромиссного присутствия в чужой жизни зачастую превышает допустимые нормы психической безопасности.
Меня всегда огорчало, что Аня и Таня, мои несравненные партнеры-продюсеры, лишены какой-либо личной жизни. Я была уверена: вся их проблема в том, что потенциально отведенное время на эту жизнь оккупировано работой. И если кто-то из них по окончании трудового дня, то есть примерно в два часа ночи, позвонит мужчине и предложит ему заехать в четверть третьего с тем, чтобы уехать не позже трех, даже самый великодушный мужчина с пятикратным запасом терпения, скорее всего, отступит перед этим сомнительным вызовом. Недавно была у девушек в офисе. Они всегда работают в паре и, будучи чрезвычайно концептуальными, не удовлетворяются тем, что у них рифмуются имена, но к тому же стараются одеться либо одинаково, либо взаимодополняюще. Обязательный элемент их фирменного стиля — закатанные рукава: так девушки коммуницируют клиентам свое упорство и рвение. Разговаривают Аня и Таня либо хором, либо так, чтобы одна из них фразу начинала, а другая заканчивала. За полчаса своего блицвизита я узнала, в какой последовательности выйдут музыканты на их предстоящем концерте, как снимать крупным планом солнцезащитные очки, в каком салоне красят ногти героини их нового клипа и как наносить макияж на слишком юных девушек, а также заслушала подробный пере-сказ сценария документального фильма. Аня и Таня прекрасно работают и защищают интересы друг друга. Скажите, что плохого в крепкой женской дружбе — чистой, искренней и без какого-либо подтекста? Девушки неизменно говорят о себе «мы» и так зациклены друг на друге и на своей деятельности, что в этом крепком союзе попросту нет места кому-то еще. В тогдашний свой удрученный любовной драмой период я была абсолютно уверена — в следующей жизни мне хотелось бы стать лысым качком с повышенным либидо и многочисленными связями, чтобы понять человеческую природу самым буквальным способом. Слушая болтовню Ани и Тани, я начала сомневать-ся, что у меня бы хоть что-нибудь получилось. Эти девушки хороши собой, умны, молоды и всесторонне прекрасны, но я не уверена, что психика лысого качка во время секса выдержит разговоры о работе, да и вообще какие-либо непрерывные разговоры. В жизни бывают моменты, когда молчание жизненно необходимо. Тот, кто не может молчать и расциклиться, катастрофически рискует своей социальной и личной жизнью.
Моя приятельница Нина не просто хороша собой. Если вы спросите эксперта, сколько человек в Украине умеют делать то же самое, что и Нина, с тем же качеством и отдачей, вы услышите цифру порядка трех. На самом деле, Нина такая одна. Потому что ни один из конкурирующих специалистов не варит такие борщи, не рассказывает такие забавные анекдоты и не выглядит так же экстравагантно.Однажды мы с Ниной пригласили на ужин симпатичного и остроумного мужчину. После ужина я тщетно пыталась вспомнить, кем он работает. Политик? Ювелир? Юрист? Мужчина был у Нины в гостях первый и единственный раз. Пятиминутный рассказ Нины о ее детстве, проведенном во Франции, его увлек. Парочка производственных басен произвела на него впечатление. Забавная притча о командировке в Лос-Анджелес заставила скучать. Насыщенная трогательными подробностями история о ночевке с суперзвездой на Монблане довела до полусонного состояния. Увлекательный рассказ о месте, где побывало всего пять жителей планеты, заставил его тихонько похрапывать на полу балкона. Нам пришлось уложить мужчину на заднее сиденье такси и смириться с мыслью, что мы о нем ничего не знаем и не узнаем. Мы навсегда потеряли достойного мужчину, потому что забыли предоставить ему хотя бы минуточку эфирного времени и позволить высказаться о том, что интересно ему, а не нам. Таланты Нины перечислять бесполезно: никто не поверит. Но в ее монолог вклиниться невозможно. Он непрерывен и монолитен. Если на пять длинных историй вы ответите одной короткой, она даст вам понять, что ваша история безынтересна, тривиальна, ненасыщенна и пуста. Если вы сообщите Нине, что завтра вам должны ампутировать ногу, или вы задолжали банку полмиллиона, или у вас сгорела квартира, Нина объяснит вам, что это чепуха, — и умело переведет разговор либо на свое новое платье,либо на своего древнего ухажера,не желающего на ней жениться.
Еще у меня есть тетя Клава. В отличие от моих приятельниц она ведет оседлый образ жизни, подобающий возрасту. Собственных историй у нее нет, и она охотно слушает чужие. Но объективная суть историй тетю Клаву не интересует, в отличие от тех выводов, которые она из них делает, и от тех абсурдных рекомендаций, которые она неизменно дает. Стержнями тетиклавиной жизни являются ремонт квартиры и религия. Если верить тете Клаве, падение сосульки на вашу голову, утеря паспорта и измена мужа — все это волеизъявление Господа. А любые ваши расходы — от поездки на Бали до покупки сногсшибательного платья — абсолютно глупы, потому что средства, по тете Клаве, нужно вкладывать исключительно в жилье и подаяния. В присутствии тети Клавы страшно шевелиться: она зажимает вас втиски. При всей любви к этой эксцентричной женщине крайне трудно отыскать в себе силы провести с нею более получаса. Ее завиральные теории и поверхностные выводы способны довести до слез и сомнений самого непоколебимого человека в мире — в чем мне удалось убедиться, наблюдая за тем, как тетя Клава уговаривает дворника поставить металлопластиковые окна вместо того, чтобы впервые за три года съездить в отпуск и перевести детей в приличную школу.
То ли дело Марина — участливая и заботливая. Она никогда не позволит вам односложно ответить на вопрос «Как дела?» Ее интересуют мельчайшие подробности, причем рассказанные по второму кругу они интересуют ее еще больше. Марину можно использовать как справочник: если вы забыли какую-нибудь деталь своей биографии, она охотно напомнит вам ее в самый неподходящий момент. К примеру, если у вас новый кавалер, Марина в его присутствии непременно упомянет, как одевался его предшественник и чем любил лакомиться предшественник предшественника. Если однажды, очарованные Марининым умением слушать, вы впустили ее в свою жизнь, она будет присутствовать в ней ежесекундно. Если вы съездите на пару дней в Канны, смените работу или выйдете замуж и не предоставите ей подробный отчет, она смертельно обидится. Некоторые утомившиеся докладчики пытались объяснить Марине, что на пересказ поступков уходит гораздо больше времени, чем на их совершение. И если тратить несколько часов в день на обсуждение деталей покупки платья, у рассказчика не останется времени на жизнь, и очень скоро Марине будет нечего слушать. Этим ее не напугаешь. Она по привычке рассчитывает на то, что каждая из жертв по умолчанию заложила в свой ежедневный график не менее получаса на регулярный доклад.
Некоторые дамы умудряются чрезвычайно экономно расходовать мимику, жесты и движения, улыбаясь лишь тогда, когда это уместно, дотрагиваясь руками лишь до того, что им позволено по этикету, плавно перемещаясь и не отвлекаясь в разговорах даже на самые существенные помехи. Мне доставляет удовольствие наблюдать за сосредоточенными людьми, которые не прервут беседу с вами, даже если в помещение войдет с криком «На пол!» какой-нибудь Брэд Питт. Все это не про Соню. Если вы очутились с ней в десятиметровой комнате, она оккупирует ее целиком, прыгая, бегая и совершая балетные па в сопровождении своего рассказа, беспрестанно притрагиваясь к деталям вашего наряда и отсыпая им щедрые комплименты. Однажды я находилась с Соней в пустом зале кинотеатра, но она и его умудрилась целиком занять собой. Сложилось так, что время от времени мне приходится проводить с Соней несколько дней в отъезде. Соня будет сопровождать вас в пляжной кабинке и рваться за вами в уборную — настолько она увлечена разговором. Если вы сообщите, что вам нужно побыть в одиночестве, она не поймет. Когда вы расстанетесь после ужина и отправитесь в гостиничный номер, она позвонит вдогонку, чтобы дообсудить подробности вечера. А без экстренных мер с вашей стороны минут через пятнадцать заявится с бутылкой шампанского, терзаемая неспособностью молчать. Даже если вы смертельно устали и заснули в ее присутствии, вам будет сниться сон про Соню, и это объяснимо: ведь Соня разговаривает даже со спящими людьми. Она заснет рядом, а утром, свежая и бодрая, скажет: «Ты вчера не дослушала» — и продолжит бесконечную историю.
Многие из нас в поисках компанейских, продвинутых и многоязычных попутчиков берут с собой в отпуск непроверенных людей. Исключением не стала и я, побывав в европейском турне с несравненной Ириной Львовной — эрудитом, страноведом, историком религии и архитектурным экспертом. Корыстная ставка на бесплатные экскурсии сыграла со мной злую шутку. В Париже на площади Инвалидов мы пересеклись со старой подругой Ирины Львовны, которая специально проделала путь из Марселя, чтобы с нею повидаться. Я видала женские драки по телевизору, но уличную драку двух женщин на каблуках мне довелось лицезреть впервые. Ирина Львовна обвинила Зою в двадцатиминутном опоздании и назначении встречи в дурацком месте, а еще в недостаточном восторге по поводу ее подарка и в том, что стоящий поодаль новый супруг Зои не вполне хорош собой. У меня теплилась слабая надежда на то, что супруг Зои плохо понимает по-русски. Она улетучилась, когда в момент очередной оплеухи, наблюдая за моей реакцией, молчун похлопал меня по плечу: «Не волнуйся, они всегда так делают, когда встречаются». Наш дальнейший маршрут был плотно расписан: за пять дней мы планировали побывать в Лиможе, Марселе, Барселоне, Валенсии и Мадриде — с тем, чтобы вовремя сдать взятую напрокат машину и опять-таки вовремя вылететь домой. Ирина Львовна напрочь отказывалась перекусывать в дороге или тем более на заправках, настаивая на аутентичных заведениях, поиск которых в незнакомой местности отнимал немало часов. В результате по ночам мне приходилось вести машину, поскольку водить Ирина Львовна не умела. К концу путешествия не только я, но и неплохо высыпавшаяся на заднем сиденье Ирина Львовна были так утомлены, что в аэропорту она поклялась мне страшным голосом никогда в жизни не иметь со мной дела. К несчастью, обещания Ирина Львовна не сдержала и уже через два дня по приезде звала меня на кофе — вероятно, с тем, чтобы устроить мне мордобой. Когда Ирина Львовна рассуждает о стиле Гауди или авторитетно философствует о наследии мавров, ей гарантировано внимание даже тех, кого не интересуют эти темы. Почему же она привлекает внимание к своей персоне столь изощренными способами — остается только догадываться. Спрашивать не стану, потому что с недавних пор стараюсь категорически ее избегать, как это делают все ее приятельницы и оба бывших супруга.Ирина Львовна преподала мне полезный урок. На самом деле я могла бы догадаться сразу. Если человек, только что получивший от вас визитку с почтой и телефоном, требует физический адрес и никнейм в скайпе, это сигнал опасности. Если предоставленные вами каналы коммуникации его не устроили, это означает, что контактируя с вами, он вряд ли станет заботиться о вашем комфорте. Звонить, писать, чатить и заходить он будет в любое удобное ему время суток. А если у вас окажется одно дело на двоих, в этом деле для вас не останется места. Некоторые женщины настолько боятся оказаться незамеченными, что для полноты доминантного образа дополняют непрерывную громкую речь высокими каблуками и щедро распыленным шлейфовым ароматом, от которого потом невозможно отмыться, даже если вы случайно притронулись к ее сумочке. Возвращаясь к теме лысого качка, которым, по мере моих наблюдений, мне хочется становиться все меньше и меньше, страшно подумать, что остается во рту после поцелуя женщины, пропитанной половиной содержимого парфюмерного флакона, и что остается в голове после двухчасовой беседы ни о чем. Быть по-хорошему незаметной и ненавязчивой — это могло бы стать секретом личного успеха десятков, сотен, миллионов женщин. Но не тут-то было.
С тех пор как мужчина моей мечты сделал мне страшное официальное заявление, прошло несколько лет. Эмоции поутихли. Случайно наткнувшись в телефонной книге на короткое имя с точкой, я уже не вздрагивала, не подпрыгивала на стуле, не закусывала губу и не начинала всхлипывать. В один прекрасный день я проснулась и, не желая откладывать дело ни на минуту, позвонила по указанному номеру и без обиняков спросила: «Почему ты меня бросил?» — «Понимаешь, — с укором ответил голос на том конце провода, — я привык, когда мною восхищаются. А из нас двоих большее восхищение вызывала ты. Ты все время была чем-то занята, у тебя было много друзей и интересов. Мне нужно было двигаться дальше». — «Двигаться куда?» — с недоумением спросила я. «Мне хотелось бы капитализировать свою внешность, фигуру, манеры и ораторские способности. Я хотел бы встретить женщину, которая помогла бы мне вести мой привычный образ жизни. И которая бы мною восхищалась».Я не стала спрашивать, удалось ли несостоявшемуся отцу моих детей капитализировать свой полутораметровый рост и невыразительный голос, поскольку все сказанное по сути уже являлось диагнозом. О том, как надо вести себя с хроническими павлинами, и какие психосоматические заболевания ожидают тех, кто в преследовании своего основного павлиньего инстинкта потерял честь и достоинство, поговорим как-нибудь в другой раз. А пока вот что скажу. Наверное, каждая женщина мечтает хотя бы раз в жизни встретить человека, которому она будет даже интереснее, чем он сам. Но сфера интересов подавляющего большинства мужчин замкнута на них самих. Рассчитывать,что они уделят вам хоть каплю искреннего внимания, не стоит. Верить и надеяться можно, но рассчитывать бессмысленно. Заполняя своими интересами и прихотями все жизненное пространство, вы подавляете павлиний инстинкт, присутствующий в той или иной мере в каждом мужчине. И даже если вам попадется терпеливый и неэгоистичный тип, не стоит испытывать его терпение. Оно может пригодиться вам не в быту, а в куда более экстремальной ситуации.
После беседы с павлином меня охватило чувство глубокого стыда. Мне не было стыдно за пустого тщедушного типа, на которого я зря потратила невероятное количество душевных сил, но стало очень совестно за себя. Я вспомнила, как подолгу наряжалась перед зеркалом, как подробно рассказывала ему о роде своих занятий, как делилась мечтами. Мне стало больно от осознания того, что эти подробности не развлекали его, что он терпел их стиснув зубы — ради щепотки сексуального удовлетворения. Для того чтобы два человека стали единым целым, существуют куда более действенные способы, чем одностороннее эфирное вещание. С тех пор, беседуя с мужчинами, я стараюсь предоставить им побольше эфира. Беда лишь в том, что достойные мужчины о своих делах и свершениях молчат. Вот и сидим мы с одним господином, подолгу молча глядя друг на друга. Большинству людей наше поведение кажется странным. Но мы-то знаем, что впереди у нас много разговоров на взаимные темы, которых, даст бог, хватит до конца наших дней.
