В 19 лет он уже стал солистом театра, выступал на лучших сценических площадках мира. Неоднократно его приглашали работать за границу, в частности в Мариинский театр оперы и балета, в Большой театр, Берлинскую оперу и многие другие театры. Но переезжать за рубеж он отказался, решив танцевать на родине. Его фирменные прыжки пытаются повторить артисты по всему миру. Уже на этой неделе, 24 марта, можно будет увидеть его полетные «стояновские» прыжки и в Киеве — артист станцует в паре с примой-балериной Баварской оперы Лауреттой Саммерсейл в балете «Лебединое озере». Накануне спектакля Александр дал интервью ELLE.UA.
Анна Иванова: Жизнь Кати определенно делится на до и после шоу «Танцы со звездами», с появлением в проекте она стала намного известнее. А как изменилась твоя жизнь в связи с этим?
Похожие материалы:
Алексанр Стоянов: Катя не делит свою жизнь до и после шоу, она сама не изменилась. Но благодаря ее имени у балетного искусства в Украине стало больше поклонников. Ведь его нужно популяризировать точно так же, как шоу-бизнес. И лучший помощник в этом телевидение.
А. И. Люди стали чаще приходить в театр?
А. С. Многие открыли для себя театр впервые. Правда, администраторы постоянно жалуются, что им очень часто звонят и спрашивают, когда будет танцевать именно Катя. Ее участие в шоу дало и мне толчок попробовать что-то новое. Я открыл в себе талант продюсера. Второй год подряд у меня есть возможность освоить новую профессию: я организовываю гастроли по Украине и за рубежом, создаю новые спектакли. Например, 19—20 октября мы презентуем балет «Дети ночи. Андрогин», а затем едем во всеукраинский тур по городам Украины.
А. И. Но у популярности есть и другая сторона: кроме благодарных зрителей теперь есть много критиканов, которые пишут в соцсетях нелицеприятные вещи.
А. С. Хотя на экране у Кати образ требовательной женщины, все знают, что она строгая только если это касается танцев и работы. С друзьями, со мной, с детьми она милая и нежная, как цветок.
Из-за ее перфекционизма мы часто ругаемся на репетициях, как сегодня, например.
Говорю ей: «В зале ты такая жесткая, а домой приходишь, и начинается: «Масик, полежи со мной, посмотрим фильм». Но не тут-то было! Отвечаю: «Пока не будешь на репетициях такой же, как дома, ничего не сделаю, потому что мне это не нравится».
А. И. Почему ссоритесь в зале?
А. С. У нас разный подход к репетициям. Катя считает, что чем больше ты отдаешься физически в зале, тем лучше будешь танцевать, тем крепче будет дыхательная система. У меня другой подход: от репетиции я хочу получить удовольствие и не должен потратить много энергии, потому что она тяжело восстанавливается, особенно эмоциональная.
Мне повезло с природными данными, могу позволить себе не выкладываться по максимуму, и это не влияет на качество исполнения во время спектакля. А вот на сцене я уже отдаюсь полностью.
Даже больше, чем на 100 процентов. Например, бросаю Катю выше, а для нее это неожиданно: подлетает и не понимает, что происходит. Сейчас, конечно, она к этому привыкла, но раньше очень возмущалась и требовала от меня полных репетиций в зале.
_(3).jpg)
А. И. При знакомстве может сложиться ложное впечатление, что ты спокойный человек. Но прочитав хотя бы по диагонали биографию, понимаешь, что на самом деле ты бунтарь. Например, трижды тебя исключали из хореографического училища. Почему?
А. С. За непослушание. По внешней стороне дома мы влезали в окна к девчонкам, играли в футбол в балетных залах, после отбоя возвращались в общежитие… Жалоб было миллион, поэтому в один прекрасный момент директор вызвал всех учителей на собрание, меня поставили в центр и начали беседовать, думали каким-то образом повлиять. Но я каждому объяснил, что он не прав, в том числе и директору. После чего меня и решили выгнать, но педагоги заступились. Они вместе с директором понимали, что я очень способный. И в итоге просто вызвали родителей. Они до самого конца не верили, что я могу себя плохо вести, поскольку дома я был послушным ребенком. (Смеется.)
А. И. Ты осознавал, что талантлив и пользовался тем, что все может сойти с рук?
А. С. Очень сильно пользовался. Ничего не делал годами, валял дурака, но получал самые высокие оценки по всем экзаменам. Природные данные позволяли мне и в балете, и по общеобразовательным предметам ничего не учить, а просто за день подготовиться и сдать. Но так было только первые шесть лет. Уже на втором-третьем курсе все изменилось. Появилось осознание того, что я люблю балет, это мое будущее и я хочу быть лучшим. История такой большой перемены заключалась в том, что, во-первых, я попал к лучшему педагогу Владимиру Денисенко. Во-вторых, я увидел, как Денис Матвиенко танцует партию в балете «Дон Кихот», и меня это очень впечатлило. А в-третьих, я поехал на международный конкурс и слетел с первого тура. Вот тогда я осознал, что мало иметь балетные данные, важно еще и прикладывать усилия.
.jpg)
А. И. Ваши истории с Катей контрастируют друг с другом. Она с пяти лет знала, что хочет танцевать, много занималась и пришла к своей цели. У тебя все наоборот. Но зачем тогда ты поступил в 11 лет в училище?
А. С. Все произошло спонтанно. В детстве я любил кикбоксинг, бег, прыжки, стрельбу и легко мог стать пятиборцем. Однако в 10 лет пошел на бальные танцы, потому что мне нравились загорелые фигуры жгучих танцовщиц, стиль одежды бальников, зажигательные танцы. Вместе со мной на танцы отдали и младшую сестру Елену. За полгода я взял несколько призовых мест на чемпионатах у нас в городе. После одного из них к моему отцу подошел мужчина и спросил, не хотел бы он отдать сына в профессиональный балет. Поскольку у папы очень развит эстетический вкус и он любит балет, то предложил мне попробовать и поступить в киевское хореографическое училище.
Помню, меня попросили вытянуть стопу, подошел педагог и неожиданно произнес: «Ого, какие стопы!» Когда я прошел два тура, то очень расстроился, потому что хотелось уже домой к друзьям, играть на улице. Но я прошел третий тур, и через месяц меня оставили жить в ученическом интернате и заниматься балетом. Я вообще не понимал, зачем оно мне нужно.
А. И. Карьера артиста балета коротка, у тебя уже есть какие-то планы на перспективу?
А. С. Все планы связаны только с личной жизнью. Например, хочу еще детей, внуков, домик на берегу моря, яхту и ловить там рыбу. Хотя из-за того, что в училище я общался с более старшими ребятами и видел, как многие из них на пенсии болезненно переживают расставние со сценой, некоторые даже начинали чрезмерно употреблять алкоголь, придя в театр, сразу начал думать, чем буду заниматься по завершении карьеры. Кроме того, Катя любит красивую жизнь и очень часто говорит, что не хочет потом считать копейки. Это все дало мне толчок задуматься о будущем раньше, чем наступит пенсия. А это произойдет уже всего лишь через пять лет.
А. И. Когда ты стал премьером Национальной оперы?
А. С. Для того, чтоб стать настоящим премьером, понимать взаимодействие всех персонажей в спектакле, необходимо пройти весь путь и начинают его почти все артисты с кордебалета. Я его тоже прошел, на протяжении двух лет танцевал в кордебалете. У меня были сложные отношения с художественным руководителем. Он хотел отправить меня в приказном порядке на гастроли танцевать партию Короля мышей, которая мне совершенно была неинтересна. Тем более, я планировал поехать на международный конкурс в Италию. Как итог, два года работал в театре в качестве стажера и получал самую маленькую ставку.
А. И. Не было страшно так долго оставаться на позиции стажера? Все-таки это длилось два года, а не два месяца.
А. С. Мне это не мешало ездить за границу и танцевать интересные партии. Был случай, когда в пятницу я танцевал в кордебалете, исполнял партию мышки в балете «Щелкунчик», а на следующий день исполнял сольную партию самого Щелкунчика.
А. И. Какая партия для тебя самая сложная и самая любимая?
А. С. Самая любимая — тореадор в балете «Кармен». Испанский стиль живет у меня в крови и не нужно вживаться в образ, так как исполняешь самого себя. Еще люблю партию Эспада в «Дон Кихоте» и Ромео. Одна из самых тяжелых, как ни странно, партия в балете «Щелкунчик». Там сложная хореография, много поддержек в адажио, ноги немного подсаживаются, и я устаю.
Но больше всего устаю в спектакле «Дети ночи. Андрогин». В первом акте, я нахожусь больше 30 минут на сцене, почти не уходя за кулисы. Так поставлена хореография, что я или танцую в дуэте с Катей, или вариации, переходящие в общие сцены с другими артистами. Это большая физическая нагрузка.
После этого акта я ухожу за кулисы и просто ложусь на пол, такого у меня не было ранее ни в одном классическом спектакле.
А. И. По сюжету этого спектакля у андрогинов есть много соблазнов, которые пытаются их разлучить. Если перенести это на ваши отношения с Катей, какие соблазны были у вас?
А. С. Их было очень много и мне кажется, что все испытания были уготованы мне с самого начала наших отношений. Сначала я долго добивался Кати, а она не давала мне знаков, что готова быть со мной. В этой ситуации были переломные моменты, когда рядом была другая девушка, это был настоящий соблазн. Как только я добился расположения Кати и у нас начал разгораться роман, мне поступило приглашение танцевать в Берлинской опере и в Большом театре. Это мечта для многих артистов.
Екатерина сказала, что не оставит Национальную оперу и не поедет за мной. Решение мне далось нелегко, на него также повлияло и то, что директор сказал, что мне нельзя будет ездить на гастроли.
А. И. А что говорила Катя?
А. С. Говорила, что это мой выбор и для карьерного роста это очень серьезный шаг. А я все-таки сделал выбор в пользу семьи. Тем более наш театр высокого уровня, у нас благодатная обстановка, в которой артистам дают возможность развиваться.
А. И. После участия Кати в «Танцах со звездами» не возникло ли и у тебя желания заявить о себе на телевидении?
А. С. Я сейчас всегда шучу, что в нашей семье хватит одного медийного человека. Хотя телевидение, безусловно, очень важная вещь, особенно для спортсмена или артиста балета. Но если Кате интересно себя попробовать в новом амплуа на телевидении, то мне больше нравится заниматься менеджментом и продюсированием.
А. И. Переживаешь, когда смотришь эфиры «Танцев со звездами»?
А. С. Да, очень. Помню, когда смотрел первый раз в зале, то очень нервничал. Второй уже смотрел дома, но было еще хуже. Не мог сидеть на месте. Это прямой эфир, все непредсказуемо.
А. И. А советуешь Кате что-нибудь? Например, чего лучше не делать.
А. С. Конечно, чаще всего советуем ей быть в эфире такой, какая она в повседневной жизни, а не в репетиционном зале.
А. И. Помнишь, когда впервые увидел Катю?
А. С. Увидел ее в балетном зале, и она мне так понравилась! Очень большую роль в отношениях сыграла наш педагог Элеонора Михайловна Степляк. Именно она поставила нас с Катей танцевать в пару, потому что мы внешне друг с другом хорошо смотрелись. Но у нас были достаточно сложные репетиции: очень веселые, но скандальные. Я еще был неопытным, приходил не готовым, учил весь порядок прямо в зале. А Катя на тот момент уже танцевала с хорошими партнерами.
Она называла меня «двоечником», а я в своих юношеских фантазиях воспринимал это как комплимент.
Однажды она пришла и без каких-либо намеков сказала: «Ты мне снился в образе ангела с черными крыльями». Думаю: «Боже, я ей снюсь. Это любовь!» (Смеется.)
.jpg)
А. И. Катя рассказывала, что несколько лет назад вам вместе предлагали перейти в Мадридский королевский театр. Почему вы не согласились?
А. С. На самом деле предложений было много, в разные театры. Но чтобы пеерехать, нужно перевозить детей, соответственно надо было бы искать нянь, снимать или покупать квартиру, а в наши планы это не входило. Нам хорошо в Украине.
А. И. Не секрет, что у тебя есть фирменные движения, которые копируют другие. А есть ли такие артисты, с которых сам берешь пример и иногда можешь что-то перенять?
А. С. Моим кумиром был Михаил Барышников. Он один из немногих в мире, кто делал двойное ассамбле под наклоном в арабеск. И я стремился повторить данный прыжок, у меня на него ушло где-то полтора года. Это очень сложный трюк, который практически никто у нас в театре не делает. Еще Леонид Сарафанов в балете «Дон Кихот» исполняет комбинацию «два тура, два пируэта, два тура, два пируэта». Опять-таки ее никто не делает у нас в театре.
Приятно, когда кто-то повторяет комбинацию, которую ты придумал. Например, я делаю подряд разрывной револьтад в одном прыжке. Такого до меня никто не делал. И было лестно, когда на международных конкурсах увидел, как афроамериканцы повторяли эту комбинацию.
.jpg)
А. И. С кем из своих кумиров тебе удалось познакомиться?
А. С. С Майей Плисецкой. Она была членом жюри международного конкурса в Италии, в котором я участвовал. И как-то днем, когда никого не было, я пришел на сцену порепетировать. Она сидела в зале и смотрела. Потом вдруг начала мне делать какие-то замечания, подсказывать, что исправить, как сделать лучше. Когда мы увиделись на следующий день, она подошла ко мне и сказала: «Привет, мой красавчик. Как ты?» Так что она меня еще и называла красавчиком. (Смеется.)
А. И. В нашем интервью год назад ты сказал, что артист балета должен уходить на пенсию вовремя, в расцвете сил и способностей. Как ты видишь завершение своей сценической карьеры?
А. С. Как только почувствую, что нет тех сил в ногах, нет того прыжка, того дыхания, которое позволяет танцевать весь спектакль от начала до конца на полную, то просто выберу какой-то балет, сделаю из него бенефис, скажу всем спасибо, попрощаюсь и уйду.
А. И. Без возвращений спустя несколько лет?
А. С. Без возвращений. Если бы я был певцом, то может быть, но в балете это нереально, нужно уходить красиво.
