Ожидание: ночь, мистическое восхождение на таинственный балийский вулкан. Взирая с вершины на остров, окутанный утренним туманом, на солнце, которое поднимается все выше и будит землю, начинаешь по-новому смотреть на свою жизнь. И понимаешь, что главное, а что давно стоит отпустить.
Реальность: в четыре утра у подножия горы уже толпа. Туристов собирают в организованные кучки и выдают гида, который должен провести всех наверх. Дорога всего одна, заблудиться невозможно, но без гида вход закрыт. Весь вулкан сверху донизу освещен фонариками — это идут группы, которые начали восхождение до вас. Вы с друзьями в буквальном смысле выстраиваетесь в очередь и так, гуськом, двигаетесь до самой вершины. А там почти вся доступная поверхность уже занята людьми. Сфотографироваться так, чтобы никто не влез в кадр, — задача со звездочкой. Возле обрывов — очередь из желающих сделать впечатляющий пост в инстаграм, без чужих голов по бокам.
Для путешественника двадцать первого века в этой истории нет ничего необычного.
«Мону Лизу» уже невозможно представить без сотни наведенных на нее телефонов, на самом фотографируемом греческом острове Санторини каждый пятачок забит под платный фотопункт для китайских туристов, а что за ад творится возле Тадж-Махала, знает только тот, кто рискнул туда поехать.
Tourists, go home!
Казалось бы, местные жители должны быть довольны таким положением дел. Больше туристов — больше отелей, ресторанов и театров, забитых под завязку. Но не все так однозначно.
В 2017 году в Барселоне местные атаковали автобус с туристами. Пассажирам не причинили физического вреда, но ясно дали понять, что им тут не рады. Похожие акции прошли в Валенсии и на Майорке.
В 2018 году президент Филиппин Родриго Дутерте распорядился на полгода закрыть для посещения популярный остров Боракай, потому что «он превращается в сточную канаву». Власти Таиланда по той же причине закрыли для туристов Симиланские острова и пляж в бухте Майя-Бей, который стал мегапопулярным после фильма «Пляж» с Ди Каприо. Власти европейских городов также задумываются, как приостановить оккупацию центра интернациональными толпами. Например, в Венеции установили специальные турникеты, которые должны ограничить поток людей в центр, если их становится слишком много.
Чем плох массовый туризм для природы — догадаться несложно. Достаточно один раз увидеть количество мусора на «райском пляже» утром после шторма. Но почему местные жители европейских городов испытывают столько неприязни к людям, которые сами несут им деньги?
Спасти добрососедство
«Вы только посмотрите, это же просто какое-то сумасшествие — будто Таймс-сквер в Нью-Йорке!» — говорит мадридец Гастон, пока мы пытаемся проехать к подземной стоянке по одной из центральных улиц. Гастон — хозяин квартиры, которую мы арендовали через airbnb, и его беспокойство из-за количества людей, которые сегодня приезжают в Мадрид, успеваешь ощутить за первые пять минут знакомства.
Квартира Гастона находится в хипстерском районе Маласанья, который считается альтернативным молодежным центром Мадрида. Он состоит из узких улочек, невысоких домов, маленьких винтажных магазинов и кафе. Днем здесь уютно и спокойно, но вечером начинается безумие. От одного бара до другого идти не больше пары минут и все забиты под завязку. Подвыпившие гуляки справляют нужду у ближайшего дерева, кричат, свистят, бросают пивные бутылки себе под ноги. Скоро мы заметили, что дома обклеены плакатами SOS Malasaña, которые призывают местных жителей объединиться, чтобы сохранить район и традиции добрососедства.
«С притоком туристов Маласанья превращается в еще один «витринный» район, где удобно гулять и фотографироваться, но совершенно неудобно жить», — говорят активисты движения. Аренда жилья дорожает, как и аренда нежилых помещений на первом этаже. Каждый день приходится продираться сквозь толпу. Приезжие превращают улицу в хаотическую парковку. И это — Мадрид, далеко не самый посещаемый город Европы. Что говорить об Амстердаме или Венеции...
.jpg)
Где деньги?
При этом далеко не всегда причиненные местным жителям неудобства окупаются средствами от туризма, поступившими в казну города. Бюджет студенческих евротрипов, от которых больше всего мусора и шума, едва вмещает койку в хостеле, стакан пива и готовую еду из супермаркета.
Наплыв пассажиров круизных лайнеров тоже практически ничего не дает. Такие гости живут и питаются на борту, а деньги тратят лишь на снеки и сувениры. И от автобусных туров город почти не получает бонусов. Располагая всего несколькими часами, туристы спешат посетить только самые раскрученные точки, создавая толпу вокруг достопримечательностей, но оставляя без внимания местные ресторанчики. Это может натолкнуть на мысль, что единственный способ хорошо провести время в новом городе и не накликать гнев местных, — забронировать номер в пятизвездочном отеле и все свободное время проводить в ресторанах. Но дело не в том, что массовый туризм изживает себя и несет только вред.
В комментарии для The Economist Алекс Дихтер из консалтинговой компании McKinsey говорит: «Люди в 99% стран жаждут не меньше, а больше туристов».
Проблема в том, что туристы по-прежнему устремляются в одни и те же раскрученные города, игнорируя другие, менее известные точки.
Огромное количество путешественников (особенно из Индии и Китая) руководствуются списками в духе «Десять мест, которые должен увидеть каждый» и не стремятся открывать для себя потаенные уголки.
Восточный ветер
Как сообщает газета The Guardian, к 2030 году лидером по числу путешественников, выезжающих за границу, станет Китай, обогнав лидирующих сегодня Германию и США. Избавятся ли китайцы к этому времени от статуса самых невоспитанных туристов? Китайского брата часто обвиняют в скупости, грубости и вандализме (например, они могут залезть на тонкую японскую сакуру или нацарапать свое имя на историческом здании). Большинство организованных китайских туристов — люди из глубинки, без высшего образования, они не стремятся проникнуться чужой культурой и вести себя в соответствии с ее нормами. К тому же они не тратят деньги, заменяя ужин в ресторане привезенной из дома лапшой. Со стороны может показаться, что единственное по-настоящему интересующее их в путешествиях — нащелкать как можно больше фотографий. Why asians are so obsessed with taking pictures — популярный поисковый запрос, позволяющий
узнать множество версий на этот счет: от очевидных (азиаты одержимы техникой) до социально обусловленных (фотографии на фоне знаковых мест повышают статус китайца в глазах соотечественников).
Толпа к толпе
Безусловно, грубых людей, не уважающих чужую культуру, хватает везде — просто китайцев количественно больше, поэтому они чаще попадаются на глаза.
А желание сфотографироваться для инсты на фоне тех самых десяти мест и отхватить порцию сердечек мобилизует миллениалов со всех уголков земного шара.
Почему для таких целей люди выбирают одни и те же шаблонные места, создавая пробки? Во-первых, это дешево: лоукост в крупный город отследить легче.
Во-вторых, людям нужны гарантии: уж если они тратят деньги, то пусть это будет обязательно фотогеничный город, с проверенными ресторанами и понятными развлечениями.
К чему искать новое и неизвестное, если с Барселоной точно не прогадаешь?
Slow travel
И все-таки — ради чего мы путешествуем? Забавно, что я задаю себе этот вопрос здесь, в Буэнос-Айресе, ради приезда в который мы с мужем полтора года подстраивали свои рабочие графики и жизнь в целом. И который оказался для меня сплошным разочарованием в первые дни. Но когда улеглась первая волна паники (что я здесь делаю? зачем я здесь? неужели ради ЭТОГО мы так старались?), я осознала, что город совсем ни при чем. Последние четыре года (с перерывами на киевское лето) я живу как номад — человек, который привязан только к своему ноутбуку, а потому может путешествовать хоть круглый год. И если первое время это были сплошные гормоны, влюбленность и восторг, то теперь, спустя четыре года, в наших отношениях со странствиями наметился кризис. Я начала смотреть на них более критично. Четыре года назад путешествия казались ответом на все вопросы: мне было все равно куда и как, лишь бы ехать. Что меня мотивировало? Жажда нового, любопытство и желание пройти школу жизни в реальных условиях — познать мир не по книгам, а по собственному опыту.
Хотя, как справедливо отмечают психологи, в жизни номада есть и свои минусы. Например, когда перемена картинки больше не воспринимается как что-то новое и волнующее.
Ты приезжаешь в очередное место, но не делаешь ничего из ряда вон выходящего. Алгоритм везде примерно одинаковый: договориться о квартире через интернет, купить карточку на метро, ходить по музеям, фотографировать дома. Проверить тиндер, если ты в поиске. А еще стараться всячески экономить, чтобы продлить путешествие.
При таком подходе путешествие воспринимается как самоцель — галочкой ради галочки. Все прекрасные костёлы и ботанические сады сливаются в одно мутное пятно, а посещение музеев становится не радостью, а повинностью.
Так для чего же я путешествую сейчас, когда дорога ради дороги перестала радовать? Думаю, для того, чтобы подтолкнуть себя к решению важных жизненных вопросов, о которых легче думать в дороге. Чтобы найти идеи, которые можно превратить в прибыльное дело. А еще — и это самое главное — я путешествую просто потому, что могу.
Но когда я перестаю воспринимать свои передвижения как туризм (или «отдых» — так иногда называют мое полугодовое отсутствие знакомые из Украины), все становится на свои места. Я могу спокойно ходить всю неделю в кофейню возле дома и работать там, не переживая, что так и не успею до отъезда посетить важнейший исторический музей. Могу отказаться от визита в знаменитый на весь трипэдвайзер ресторан, но отлично посидеть в неприметной забегаловке за углом. Могу бегать и заниматься йогой в ближайшем парке или полсубботы провести на рынке, выбирая лучшие помидоры для пасты. Короче говоря, могу вести себя как местная — не форсируя событий, не заставляя себя что-то узнавать через силу.
Неторопливый подход к путешествиям позволяет попробовать и впитать больше, а в качестве бонуса вы практически никогда не встретите толпу с фотоаппаратами, которая превращает радостное созерцание в нервотрепку и фарс.
Будущее — за медленными, тактильными, а не визуальными путешествиями.
Ведь в мире не осталось ничего такого, что можно было бы открыть и увидеть первым, но есть бескрайнее море того, что можно ощутить.
