Gen.Ukrainian — общественная организация, созданная, чтобы сделать максимум для преодоления психологических травм у детей, столкнувшихся с ужасами войны. Основанный в рамках Gen.Ukrainian, лагерь для психологической реабилитации детей Gen.Camp 17 апреля встретил в Карпатах новую смену. Проект реализуется при поддержке фонда Елены Зеленской.
Эксклюзивно для ELLE.UA Оксана Лебедева, основательница Gen.Ukrainian, рассказала о трудностях ведения проекта, работе лагеря Gen.Camp и планах на будущее.
Оксана, до Gen.Ukrainian вы также были известны как основательница бренда Varenyky Fashion. Расскажите, пожалуйста, как возникла идея создать столь мощный новый проект и насколько сложно адаптироваться к новой реальности?
Действительно моему этнобренду Varenyky Fashion в этом году исполняется 9 лет. Очень люблю этот проект и считаю, что он является брендом вне времени. Я создавала его от всей души, поскольку давно люблю этно и наслаждаюсь тем, как украинцы переосмысливают значение собственного происхождения и создают на его почве новую эстетику. На самом деле я радуюсь, когда появляется больше классных брендов, которые используют этнотему — она очень актуальна.
Идея создать Gen.Ukrainian стала ответом на шоковое состояние, в котором я была после того, как увидела последствия деоккупации Киевской области. Увиденное поразило меня своим ужасом, и я не могла прекратить думать о том, как продолжать с этим жить и как преодолеть последствия. Прежде всего, те последствия, которые влияют на ментальное состояние каждого человека в Украине. Меня волнует состояние детей и то, насколько травмирующими являются очерченные события для их психики. Больше всего я хочу помочь детям пережить увиденное и строить свое будущее без психотравматических последствий.
Я сразу знала, что моя активность будет носить психосоциальный характер. Во-первых, меня волнует аспект ментального здоровья. Считаю, что очень нужно развивать осведомленность и культуру заботы о ментальном здоровье в Украине. Во-вторых, моей точкой боли являются дети. Таким образом, мы создали Gen.Ukrainian для помощи наименее защищенным слоям населения — детям, подвергшимся травмирующим событиям, потерявшим родителей или ставшим свидетелями военных преступлений.
Когда вы поняли, каким именно будет проект Gen.Ukrainian, каким был первый шаг к его воплощению? Какую задачу нужно было решить первой, чтобы все получилось?
Почти сразу я знала, что в первую очередь хочу попытаться создать психологически реабилитационный интенсив для детей, чтобы понять с чем нужно работать и каким образом работать — это было первое кристаллизированное видение. Но, конечно, полной картины и формы еще не было — нам пришлось готовиться около 3 месяцев, чтобы найти ответы: будем ли привлекать детей вместе со взрослыми или без, где мы будем искать детей, по каким протоколам будем работать. Gen.Ukrainian была основана в августе, когда окончательно стало ясно, что нужно будет нести юридическую ответственность за вывоз детей, производить оплаты — тогда мы юридически оформили общественную организацию.
Первой задачей был поиск детей, а уже как следствие — убеждение взрослых отдать ребенка на психологическую реабилитацию. Они слишком хорошо помнили весну 2022 года, которая оставалась шоком для каждого.
Поиск был сложным, поскольку не было никаких централизованных реестров, а пострадавшие нигде не фиксировались. Кроме того, не было таких мощных организаций, которые функционируют сейчас. Также проблемой стало то, что родители не сочли реабилитацию важной для своих детей, поскольку до сих пор присутствует стигматизация психологического сервиса. Культура психологической заботы о своем ментальном здоровье и о здоровье своих близких остается недосформированной.
Родители или опекуны решали неотложные вопросы, как смена места жительства, поиск жилья, задумываясь о ментальном здоровье в последнюю очередь. Поэтому одним из самых сложных вопросов тогда и до сих пор является уговор семьи расстаться с ребенком ради получения им психологической помощи.
Что самое сложное в ведении такого проекта?
Тяжелее всего в этом проекте является эмоциональная составляющая. Невозможно не пропускать истории этих прекрасных детей и людей через себя. В начале проекта я собственноручно собирала группу детей, и через меня проходило очень много семей. Самым сложным было выбирать, кому ты поможешь, а кому должен отказать.
Сейчас у нас сформирована огромная крутая команда, которая помогает мне собирать все кейсы. Конечно, позже, в лагере, мы знакомимся с детьми, и невозможно не прикипеть к кому-нибудь. Расставаться с детьми, после проведённого времени вместе всегда очень сложно.
Вы уже помогли множеству детей и сейчас формируете новые изменения реабилитационного лагеря для детей Gen.Camp. Каким образом дети попадают в лагерь?
В первую очередь на нашем сайте Gen.Ukrainian есть анкета, которую можно заполнить, и ваша заявка будет рассмотрена в ближайшее время. Дополнительно, у нас есть разветвленная система поиска детей: нам помогают многие волонтеры, организации, фонды, Министерство внутренних дел, Министерство соцполитики, Национальная социальная служба, Советница-уполномоченная Президента Украины по правам ребенка и детской реабилитации Дарья Герасимчук. Мы также сотрудничаем с Национальной полицией. Дети попадают в лагерь совершенно отовсюду.
Детей очень много. Иногда бывает, что группа собрана, но находится еще один ребенок, нуждающийся в помощи. Например, недавно нам позвонили из команды Святослава Вакарчука: во время концерта он познакомился с малышом, который находится в чрезвычайно критическом состоянии. И мы этого мальчика постараемся забрать в ближайшую смену. В анкете указано, что мы сейчас работаем с детьми, потерявшими родителей, одного или обоих — считаем это направление одним из приоритетных сейчас. Пока у нас очень много обращений и тысячи анкет, эти списки пополняются каждый день, но мы фокусируемся на детях с потерями.
Мы всегда открыты: можно написать нам в Direct в Instagram или на email. Работает также имидж лагеря — довольные родители рассказывают, как встречают детей после лагеря, рассказывают друг другу о нас.
Расскажите подробнее, как работает лагерь, с момента как вы находите ребенка и готовите его к смене и в финал программы реабилитации.
Gen.Camp — специальный проект Gen.Ukrainian, в котором мы буквально в лабораторных условиях наблюдаем за детьми и имеем возможность практически следить за тем, как дети проходят реабилитацию, нарабатывать материалы.
Поделюсь с вами полной хронологией нашей работы.
Сначала, когда дети уже собраны в группы, а набор закрыт, мы начинаем обучение для всей команды психологов, воспитателей, тьюторов — для всех взрослых, кто попадает в лагерь, обучение проводит автор программы «Защищены любовью» Оксана Шленская. Уже на этом этапе мы неделю прорабатываем анкеты и данные по первичной диагностике детей, разбираем каждого ребенка: что с ним произошло, его особенности.
Первичные данные о детях дополняются, когда дети приезжают в лагерь: они собираются в терапевтические группы, разделяются по возрасту на психологов, имеют через день групповую и индивидуальную терапию. Программа очень насыщенная и интенсивная и является как психологической (главной), так и образовательно-развлекательной, поскольку дети в лагере, имея опыт горевания и страдания, должны отвлекаться и заново проживать такие эмоции, как радость, любопытство, игривость. В лагере много развлечений, спорта, хореографии, тепла, любви и чего-то интересного, что малыши очень любят — мы стараемся всеми силами создать безопасную среду, где им можно быть любыми и переживать свою боль любым способом. К каждому ребенку стараемся подобрать свой ключ и стратегию.
На смену, стартовавшую несколько дней назад, мы впервые привезли тинейджеров от 12 до 16 лет. Для подростков нами разработана программа профориентации, где привлечены лучшие специалисты по интегральному образованию.
В лагере много классных штук связанных и с терапией, и с жизнью, где их учат по-новому доверять миру, потому что у многих появляется базовое недоверие. Вся программа направлена на то, чтобы дети прожили горе: углубились туда, отработали и вышли в свое будущее.
Одна из важнейших составляющих лагеря — стабильное расписание. Мы специально создаем безопасную среду, в которой для ребенка все понятно. Он знает, что будет делать завтра, что будет есть, с кем будет работать через час, через три часа.
Наш лагерь — это комплекс терапий и образовательно-развлекательной программы, и когда мы прощаемся, мы делаем индивидуальные выводы по каждому ребенку.
К моменту попадания ребенка в лагерь мы никак его не готовим. Но прилагаем очень много усилий, когда сталкиваемся с очень травмированными детьми и непониманием взрослых о том, насколько эта помощь важна сейчас. Поскольку травмированный ребенок ничего не хочет — не хочет никуда ехать — влияние взрослых играет большую роль. Наша главная цель в том, чтобы дети доехали до нас, поэтому в начале особой подготовки детей нет, но есть подготовка команды, и это самое главное.
Есть ли дети, которые остаются в очереди до тех пор, пока реабилитацию проходят более травмированные дети?
Нет, конечно, такой очереди нет. Редко когда к нам попадают дети, у которых произошло что-то прямо сейчас. Мы работаем с последствиями.
Была история с мальчиком из Бахмута, которого только забрали и привезли, и мы взяли его через две недели после травмирующего события. У него даже не было свидетельства о рождении — мы получили документ за 12 часов до выезда ребенка за границу.
Такие ситуации бывают и мы стараемся быть гибкими и забираем таких детей, потому что чем быстрее оказана помощь, тем лучше. Чем раньше отработали с ребенком классные специалисты, тем, конечно, лучше. На сегодняшний день нет как таковой очереди, есть просто люди, которые могут уехать в тот или иной период. По сравнению с прошлым годом у нас добавились Херсон и Херсонщина.
Мы никогда не разделяем братьев и сестер и настаиваем, чтобы они проходили реабилитацию вместе, но иногда в семьях случается ситуация, что вот его не отдам, потому что он у меня какой-то не такой, а дочку забирайте, ей хуже. А потом возвращается дочь и мать видит, что ребенку стало лучше и, увидев результат, хочет, чтобы теперь забрали и младшего ребенка.
Известно, что программа реабилитации разработана специально для пострадавших от войны украинских детей. Можете ли вы привести пример, в чем уникальность программы?
Мы разработали свою программу реабилитации, потому что не нашли в мировой практике ничего, что бы удовлетворяло нас полностью.
Некоторые краткосрочные программы, уже существующие в мире, просто не ориентированы на такую глубину травмы и подходят больше детям, пережившим переезд в связи с войной. Другие программы в основном базируются на работе с травмами, связанными с домашним насилием, буллингом в школе. Но не с ситуацией, когда твоих родителей переехали танком у тебя на глазах и сожгли. Уровень страданий наших детей значительно выше, поэтому нам нужно было учитывать это при создании программы реабилитации. Кроме того, должны были учесть и культурные особенности. Мы не можем использовать методы, которые, например, использовали для сирийских беженцев.
.jpg)
Автор нашей программы, украинский психолог Оксана Шленская, работала с ранеными детьми, детьми после ампутаций, вдовами, вдовцами, она чрезвычайно углублена в контекст этой войны.
Программа написана украинцами для украинских детей со всей любовью. Потому и называется «Защищенные любовью». Она базируется на двух научных методах: когнитивно-поведенческой и кататимно-иммагинативной терапии. Охватывает индивидуальную терапию, групповую терапию и обязательно работу с родителями или опекунами, ведь повышать педагогическую компетенцию окружения очень важно, потому что после реабилитации ребенок возвращается в травмированную среду.
Как предотвратить рецидив после прохождения реабилитации? Как вы готовите ребенка или опекунов/отцов ребенка к возвращению его из лагеря?
Направления деятельности Gen.Ukrainian связаны с тем, что мы постоянно оказываем помощь тем или иным способом. Во-первых, детям, которые уже были в кемпе и с которыми мы знакомы, и их состояние такое, что мы с ними продолжаем работать и после выпуска. Во-вторых, детям, которые не попадают в лагерь по разным причинам, но им нужна помощь и консультация. Отдельное направление нашей деятельности — научное. Система поддержки, которую мы выстраиваем для детей, связана не только с психологической помощью, но и с образовательными программами, ведь психологический интенсив — это хорошо, но, возвращаясь в травмированную среду, дети должны получать поддержку, поэтому с некоторыми мы продолжаем работать после.
К концу реабилитации детей мы следим за их состоянием. Программа построена таким образом, чтобы ребенок вышел в своих мыслях на другой уровень, изменил взгляд на ситуацию и смог самостоятельно справиться, когда он нас покинет. Вся программа построена на формировании внутреннего локуса контроля — когда ты надеешься на себя, когда выстраиваешь систему контроля и ценностей через самого себя.
Прошлая смена происходила в Испании, новая смена — в Карпатах. Чем еще кроме локации отличалась реабилитация детей, которые приехали в лагерь в апреле?
Главное отличие этих смен в том, что мы удвоили количество детей и берем такую возрастную группу как подростки 12–16 лет. Для них написана и адаптирована новая программа по возрасту. Очень важной составляющей выхода из травмы для подростков является профориентация, поэтому для построения программы были привлечены лучшие специалисты по профессиональной ориентации, будем тестировать их по системе Магеллано. Представители различных индустрий, популярных и интересных сейчас, будут преподавать им профессии, которые могут быть интересны подросткам, ведь нам чрезвычайно важно вывести их в будущее. Программа построена на мысли, что будущее есть и нужно его планировать, таким образом возвращая детям радость жизни.
Каковы дальнейшие планы функционирования проекта? Насколько он привязан к войне и будет ли продолжать свою деятельность в светлом будущем, когда детей уже не придется спасать от травматических военных воспоминаний?
Ментальное восстановление даже после победы Украины продлится годами. Уже сделан аудит потребностей в психологических и психиатрических услугах и стало ясно, что очень много украинцев будет нуждаться в специальной помощи.
.jpg)
Статистика такова: оказывается, *40-50% населения Украины будет нуждаться в психологической поддержке разной степени интенсивности: в частности, 1,8 млн человек — среди военных и ветеранов, 7 млн — среди людей постарше, около 4 млн — это дети и подростки.
Так что мы просто начали этот путь уже сейчас и не стали ждать, пока все закончится и в условиях войны, когда нет никакой стабильности, пытаемся наработать опыт, который нам пригодится, когда мы уже сможем спокойно восстанавливать население и идти к посттравматическому росту. Я чрезвычайный сторонник этой теории ПТС.
Итак, говоря о будущем Украины в разрезе ментального здоровья, нужно уже сейчас закладывать основы, нарабатывать методики, строить систему поддержки, снимать эту социальную стигму, повышать осведомленность о психологических услугах. У многих людей это все еще связано с «психушкой», «советской карательной медициной». Все эти ассоциации нужно снимать. Следует распространять информацию. Надо, чтобы культура ментального здоровья стала неотъемлемой составляющей в школах, университетах, на работе, чтобы человек и его психическое здоровье стали центром внимания нашей страны. Мы должны построить культуру заботы о своем психологическом здоровье и о психологическом здоровье своих близких. Это работа на долгие годы.
