Как давно вы жалели о чем-нибудь? Этот вопрос я задала друзьям и услышала более или менее честные ответы. Например, Даша призналась: «Мне жаль, что в семь лет я не поборола свой страх, когда родители привели меня на гимнастику. Я тогда так и не вышла в зал и запомнила это на всю жизнь. А еще очень жалею, что не сказала многих важных слов. Теперь пытаюсь исправить». Аня жалеет, что не начала путешествовать раньше: «Мир такой большой, мы просто обязаны его увидеть!» Когда я призналась, что у меня те же сожаления, она рассмеялась: «Классно мы живем, если больше ни о чем не жалеем».
Оксана жалеет, что не смогла родить еще несколько детей. Она часто думает об усыновлении, но никак не наберется смелости. А еще жалеет, что когда была возможность, не поехала студенткой на работу в США — там бы хорошо выучила английский. После этого времени на него так и не нашлось.
Коллега Марианна подтвердила мою теорию о том, что спустя годы мы жалеем не о том, что не купили себе очередную юбку или пропустили концерт любимого артиста, а о самых близких людях. Вернее, о нашем отношении к ним. «Сожалею, что была груба с родителями и родственниками, что мало звонила бабушке и дедушке в Ереван. Несколько лет назад на мой день рождения любимая бабушка звонила несколько раз родителям, чтобы поздравить меня. Но я уже жила отдельно, а телефона у меня не было. Праздник тогда совпал с дедлайном, и я все откладывала момент, когда перезвоню ей. А через неделю я пришла к родителям и узнала, что бабушки не стало. Это то, о чем я больше всего в жизни жалею», — признается она.
Я убеждена, что в мире нет человека, который ни разу не жалел о чем-либо. Даже моя мама, по ее словам, не жалеет, что вышла замуж за моего несносного отца, и будь у нее возможность выбирать судьбу, она бы ее повторила. Потому что у нее есть я. Это, конечно, тешит мое самолюбие, но я уверена — мама недоговаривает. Например, я точно знаю: она жалеет, что редко хвалила меня в детстве (как минимум потому, что я не устаю об этом напоминать), что не смогла купить для меня и сестры все игрушки («ну-пожалуйста-мама-такого-совенка-у-меня-еще-не-было») и что она ничем не может помочь детям, на которых кричат их матери.
Спустя время мы жалеем не о вещах, которые не купили, а о людях, с которыми недоговорили.
А вообще редко кто способен честно признаться, что действительно о чем-то жалеет. Сегодня, когда каждый обязан быть минимум успешным, максимум — знаменитым, чья жизнь — сплошной инфоповод для СМИ, трудно сказать: «Я жалею, что из-за своей гордости растеряла лучших подруг» или «Зря я поступила на юридический — ведь я обожаю Мане и писала неплохие статьи об искусстве». Вдруг окружающие сразу поймут, что ваш идеальный инстаграм и ваше ощущение себя — две большие разницы. А еще такие признания самому себе обязывают что-то менять. Ведь если вы сознаетесь, что наломали дров в прошлом, глупо делать вид, что ничего не произошло, продолжая жить как прежде.
Ольга Корниенко, кандидат психологических наук, практикующий психолог и ведущая тренинговых групп, перечисляет причины, которые не дают нам попрощаться с сожалениями:
1. Чтобы освоиться с негативным опытом, каждому человеку предстоит пройти через несколько стадий — шок, отрицание, агрессию, торг, депрессию, принятие. Возможно, в своих сожалениях вы находитесь на одной из стадий: например, злости, когда обвиняете окружающих или судьбу, что так с вами случилось. Или в депрессии, когда сталкиваетесь с необратимостью событий и осознаете свою жизнь с этими изменениями.
2. Незавершенный опыт. Мы стремимся завершить то, что начали, — реально или метафорически. И эта энергия сохраняется в нашей психике, чтобы «допрожить» то, что нам хочется прожить.
3. Токсичная вина. Мы обвиняем себя за совершённые поступки, сказанные или не сказанные слова, злимся на себя, берем ответственность за все, что происходило, не принимая во внимание роли других людей и случайных факторов, которые тоже влияют на происходящее. Поэтому вина и токсична — она отравляет нас своей чрезмерностью, тотальностью. По сути, самообвинение призвано не столько разрешить ситуацию, сколько разрушить человека изнутри.
Самообвинение не имеет ничего общего с раскаянием или ответственностью — как конструктивными аспектами чувства вины. Это способ уйти от контакта с ответственностью, с другими людьми, не встречаться с чем-то бóльшим, кроме собственной злости на себя.
4. Жизнь в фантазиях может быть приятнее реальности. «Как могло бы быть» — это уход от собственного выбора, неспособность пойти своей дорогой в жизни.
5. Неумение простить себя, принять свое несовершенство и возможность ошибаться. Умение принимать себя в разных качествах и проявлениях — очень важный навык, который формируется от родителей. То, как нас принимали и прощали они, формирует в нас навык самопринятия и самопрощения. Если же родители винили нас за все подряд, не воспринимали наши ошибки и хотели нас видеть только умелыми и совершенными, тогда в нас формируется внутренний оценщик и стандартизатор поведения. Он-то и считает, что мы можем сделать все и сразу.
6. Неумение жалеть себя — так, будто это стыдно или нехорошо. Особенно касается тех, кого в детстве не жалели — вместо этого упрекали, переходили «к работе над ошибками». То же отношение к себе они внутренне сформировали сами. В своей жизни я главным образом жалела о том, чего не могла бы изменить, даже вернись я в прошлое, как герои фильмов «Осторожно, двери закрываются», «День сурка» и «Далеко по соседству». Например, что я не родилась астеником и легко поправляюсь от нескольких лишних пирожных, что у меня карие, а не голубые глаза, что меня назвали Леной, а не Вероникой, что у меня вьющиеся, а не прямые волосы. Правда, с возрастом пришло понимание, что все не зря. Будь я худой от природы, вряд ли находила бы время для спорта. А еще я полюбила свои карие глаза и кудряшки и просто не представляю себя Вероникой. Неугасаемое желание изменить что-то в прошлом связано обыч-
но с тем, что нас не устраивает настоящее. Но вспомните фильм «Эффект бабочки»: главный герой имел множество шансов вернуться в прошлое, но с каждым разом его поступки приводили к несчастьям, а то и к трагическим ситуациям в будущем.
Меня пугало не само расставание, а возможные сожаления о нем.
Знаете, чего я боялась больше всего, когда решила расстаться с мужем? Что когда-нибудь проснусь с другим человеком и пойму: я больше никогда не встречу такого понимания, заботы, поддержки и жертвенности. То есть меня пугал не сам факт расставания с мужчиной, обладавшим одной ужасной чертой, которая перечеркивала его бесценные добрые качества. Меня останавливал страх перед сожалением, которое, возможно, посетит меня однажды. Или не посетит. Представляете, какой силой оно обладает над нами?
Моя университетская подруга Маша была очень деятельной и амбициозной девушкой. Одной из первых она начала работать в престижной компании, покупала качественные вещи и ужинала в дорогих ресторанах. Все были уверены, что ее ждет оглушительный успех. Но оказалось, сама Маша думала, что выйти замуж после девяти лет изматывающих отношений и родить ребенка — это и есть ее самая важная реализация. Не прошло и двух лет, как она пожалела о своих желаниях. Узнавая о карьерных успехах одногруппников во время наших традиционных встреч, она поневоле сравнивала себя с остальными. Теперь на эти встречи Маша не ходит. Но я знаю, что она по-прежнему жалеет об упущенных возможностях.
В мелодраме «Дневник памяти» мама героини кается в том, что разрушила отношения дочери и «неподходящего» парня, и расска- зывает свою историю — как оставила любовь всей жизни ради выгодного брака. Вспомните ее взгляд: тоскливый, будто устремленный в прошлое. Я много раз замечала этот взгляд у людей на улице и в метро. Не просто грустный или уставший, а пронзительный, словно пытающийся разглядеть что-то, но вместе с тем понимающий: ничего нельзя изменить. Страшно смотреть в такие глаза — я не могу выдержать дольше десяти секунд и всегда отворачиваюсь.
Начав писать эту статью, я посмотрела на TED-лекцию Кэтрин Шульц, в которой она приводит любопытный пример: «У меня есть татуировка. Я захотела сделать тату в двадцать пять, но не спешила. Ведь все мы знаем людей, которые сделали тату в двадцать, а в тридцать пожалели об этом. Со мной произошло иначе: я сделала тату в двадцать девять и пожалела об этом моментально. Когда я говорю «пожалела», имею в виду, что как только вышла из тату-салона, у меня случился эмоциональный срыв. Для меня это оказалось ужасным потрясением, потому что я всегда гордилась тем, что никогда и ни о чем не жалела. Я допустила много ошибок и приняла много глупых решений. Я их делаю каждый час, но я всегда считала, что сделала наилучший выбор, который могла, принимая во внимание то, кем я была тогда и какой информацией располагала. Каким-то образом я извлекла урок, и он помог мне стать тем, кто я есть сейчас. Таким образом, я верила в распространенную теорию о том, что сожаления — пустая трата времени, и мы всегда должны смотреть вперед, а лучшее, что можно сделать, — стремиться к жизни без сожалений», — говорит Кэтрин, после чего произносит цитату из «Макбета»: «То, что непоправимо, пора забыть. Не изменить того, что сделано». Этими словами леди Макбет утешает своего мужа, который убил десятки людей.
Далее лектор поясняет, что неспо- собность сожалеть — одна из симптоматических характеристик психопатов, свидетельствующая об определенных повреждениях мозга. Так, люди с нарушениями коры нижней поверхности лобных долей неспособны испытывать сожаление в случае даже очевидно провальных решений. «Если хотите жить без сожалений, у вас есть такая возможность. Она называется лоботомия», — иронизирует Шульц и подчеркивает, что особенно трудно даются сожаления людям западной культуры, так называемым Ctrl+Z. Мы настолько привыкли избегать трудностей жизни, мы уверены, что всегда сможем изменить последнее действие, нажать «убрать из друзей» или «отписаться». Это создает в нас ложное чувство контроля над происходящим, и мы оказываемся безоружными перед силой сожалений. Шульц убеждена: если хотите функционировать по-человечески, научитесь мириться с сожалениями, а не жить без них.
Кэтрин говорит, что в психологии сожаления состоят из четырех элементов: - отрицание (мы не пытаемся решить проблему или понять ее причину, мы просто хотим, чтобы она исчезла);
- недоумение (как я могла такое сделать? о чем я думала?!);
- сильное желание наказать себя (не прощу себе этого!)
- персеверативность (постоянная чрезмерная концентрация на одной вещи).
Однако Шульц предлагает еще один компонент: пробуждение. Она называет три фактора, которые помогут смириться с сожалениями: найти утешение в принципе универсальности (так, и сама Кэтрин, и Джонни Депп, которого она приводит в пример, и еще семь миллионов американцев жалеют о сделанной татуировке), посмеяться над собой и осознать, что время все лечит. «Суть не в том, чтобы жить, не сожалея ни о чем, а в том, чтобы не ненавидеть себя за сожаления. Сожаления не напоминают о том, что мы поступили плохо — они напоминают, что мы можем сделать лучше», — заканчивает свое.
Сожеления напоминают не о том, что мы сделали плохо, а о том, что мы можем сделать лучше.
Как видите, финансовые решения не входят в список самых распространенных. Дело в том, что по прошествии времени неспособность купить последнюю модель айфона или машины отходит на дальний план, мы о них попросту забываем.
Завершая работу над статьей, я отыскала в словаре слово «сожаление». Оказалось, у него два значения. Первое — это печаль, скорбь, огорчение, вызванные утратой, сознанием невозможности изменить или осуществить что-то. Второе — жалость, сострадание. Вы тоже удивились? Любопытно, что мы эгоистично ассоциируем сожаления только с собственными проблемами, утраченными воз- можностями и ресурсами, но не с жалостью к чувствам и ситуациям окружающих. Нам всем не хватает эмпатии — тогда наверняка и сожалений было бы меньше.
А еще я вспомнила, что не рассказала об одном большом сожалении, которое было в моей жизни. Несколько лет назад я закончила роман, которым заинтересовалось одно издательство. Спустя год после редактуры издатели ответили согласием и попросили выслать им фото для обратной стороны обложки. Я пела от счастья, а потом случилась война и кризис — и все планы резко оборвались. Целый месяц я не могла поднять себя с кровати, жалея, что взялась реализовывать свою мечту в трудные времена. А однажды утром проснулась с мыслью: «Почему бы мне в ожидании издания романа не попробовать писать для какогонибудь журнала?» Это утро стало началом истории, которую все мои друзья знают как «Триста писем» — столько сообщений по электронной почте я отправила во все журналы страны. И получила ответ только из одного — того, который вы держите в руках. Так закончились мои сожаления и началась новая жизнь.
Теперь я четко знаю: нам не о чем жалеть, если речь не идет о совсем страшных поступках. Потому что наши мечты сбываются иногда так, как мы их даже боялись загадывать. И только в этот момент нам становится ясно, зачем нужны были все потери, неудачи, неурядицы и «неправильные» дороги. Потому что на самом деле они — правильные.
