Уж замуж невтерпеж

«Извините, что пропала! Я начала делать текст про замужество, и тут совершенно неожиданно мой друг сделал мне предложение, и мы поженились», – сообщила в своем письме в редакцию ELLE Елена РОДИНА, которая за пару недель до этого взялась для нас выяснить, как найти мужа

Я всегда придерживалась мнения, что муж у меня возникнет сам по себе, когда-нибудь, вместе с любовью, как явление природы, удивительное и неизбежное. А не возникнет — так и не надо, какая разница, муж или не муж. Я и одна хорошо проживу. После окончания университета я переехала жить в Москву, став самостоятельной журналисткой, что означает: съемная квартира в убитом подъезде, командировки то в Гонконг, то в деревню Гвазда, пачка сигарет в день и литры кофе. Знакомый фотограф Игорь, увидев мое жилье на «Динамо», сказал: «Так вот как холостячки живут! Настоящая казарма». Я восприняла его комментарии как комплимент.

Жизнь моих лучших подруг не сильно отличалась от моей: мы все были одинокими, работали на убой, мешали беседы о политике с разговорами о мужчинах. Мы активно боролись за достижение своих целей: строили карьеру, стремились реализовать себя. Все, что касалось личной жизни, для нас оставалось за гранью рационального. Женщины, которые целенаправленно искали мужей, прагматично взвешивая «за» и «против» касательно того или иного кандидата, приводили нас в ужас. Мне казалось, что они существуют в каком-то другом измерении.

Пока я не познакомилась с Катей.

Драматическая история катиного замужества развернулась прямо на моих глазах, и после этого я поняла, что целенаправленный поиск мужа — занятие, свойственное не только хищным стервам или скучным домохозяйкам. Это скорее черта характера в сочетании с особым талантом: кому-то дано, кому-то нет. Я таким талантом не обладала даже на полпроцента. Катя же оказалась настоящим виртуозом.

Она была веснушчатой, высоченной и худой, с очень правильными чертами лица — образцовая модель. При этом почти не красилась, длинные волосы собирала в хвост, носила джинсы и футболки. Моя квартирная хозяйка сдала ей комнату в нашей квартире. Жила я тогда в Испании, в южном курортном городе Малага, и училась в школе испанского языка. Я отправила себя в эту школу на год, чтобы сбежать от холодной московской депрессии и очередной несчастной любви. Испания была моим спасением.

Сначала я, увидев, какая Катя красивая, содрогнулась, ожидая стервозности нрава. Но она оказалась простой, иногда даже простоватой, но не глупой. У Кати было особое восприятие мира, которое я окрестила «точечным»: например, она не знала, кто такие Beatles, но помнила наизусть каждую песню любимого Элтона Джона. В целом, она была идеальной соседкой. И у нее была история, которую она мне рассказывала. Вечерами мы часто встречались с ней на нашей кухне — я курила местные дешевые сигареты «Фортуна», стоя у окна с видом на колодец двора и сушившееся там белье, она пила сок или ела апельсин. Иногда, когда было особенно жарко, мы садились на пол, покрытый прохладной белой плиткой.

Катя выросла где-то под Москвой, с мамой и без папы, в относительной бедности. Закончила художку, выучилась на дизайнера, устроилась работать в крутую фирму в Москве, где за честь трудиться бок о бок с мастерами платили копейки. Встречалась с дураками и неудачниками, но не унывала. Как она говорила, «всем давала шанс». Даже влюбилась в тихого талантливого коллегу — коллега краснел и бледнел, но инициативы не проявлял. Она смотрела на него нежными карими глазами, млела и рисовала дома картины, посвященные объекту своей любви: неизменная лошадь (она до смерти любила лошадей), на лошади — два маленьких человечка, он и она. Мчатся в неведомую страну счастья и радости, обнявшись. Шло время, но ни зарплата, ни интерес коллеги к Кате не повышались. Может быть, коллега стеснялся дурацкого созвучия их фамилий: она была Овечкина, он — Козлов. А может, просто не интересовался. Одна холодная зима следовала за другой, и казалось, промежуточные осень-весна-лето пролетали в оконные щели, как сквозняк. На самом деле зима шла, не прекращаясь, круглый год. Гололед, снег и давка в метро. У Кати в голове созрел план.

Она решила, что уедет в другую страну. Подумала: где бы ей хотелось жить — вот идеально, где? Она подумала обо всем, чего в Москве не было: о море и пальмах, о красивых мужчинах с темпераментом. И решила: это будет Испания. Еще она тщательно продумала, чего ей от Испании надо. Катя хотела дом на берегу моря, мужа, двоих детей — девочку и мальчика. И лошадь. На крайний случай — собаку. Определившись с мечтой, она взялась за ее воплощение. Записалась на курсы испанского языка. Проштудировала визовые правила и возможности их обойти. Зарегистрировалась на сайтах знакомств и завела переписку с дюжиной мужчин из Испании. На сайте Катя никого не завлекала ложными обещаниями и фривольным очарованием — она честно написала: хочу семью. Детей — мальчика и девочку. И лошадь.

Меньше чем через год все было готово: базовый разговорный испанский, дешевенькая турпутевка на автобусе по Франции (легче получить визу), симпатичный молодой немец Ганс, проживающий на юге Испании, в городе Торремолинос, заочно влюбленный в Катю и ждущий ее визита.

Она сбежала из туравтобуса в промежутке между экскурсиями на Эйфелеву башню и в Лувр и отправилась самолетом прямиком в Испанию, в объятия заждавшегося Ганса. Ганс и правда ждал ее в аэропорту. Только он оказался совсем не молодым и отнюдь не симпатичным — фотографии он посылал двадцатилетней давности, сделанные задолго до того, как он подсел на героин и провел десять лет в тюрьме за торговлю наркотиками.

Когда Катя ехала к Гансу домой и потом, когда стала жить в его доме как его девушка, она знала: это испытание, его нужно выдержать, слишком много поставлено на карту: дом, муж, лошадь, дети — все это зависит от ее выносливости и находчивости. Всплыли другие интересные факты о Гансе: в письмах он представлялся художником, в жизни оказался маляром. На досуге он рисовал картины — они были развешаны по всему дому и изображали женские половые органы крупным планом. Ганс вообще имел странные сексуальные фантазии, особенно его привлекали маленькие девочки, и он настаивал, чтобы Катя одевалась в короткие юбочки, маечки и чулочки. Он был жадным и держал гостью на макаронах и консервированном тунце. Она старалась не жаловаться. Когда ее немец уходил на покраску домов и заборов, она искала в Интернете женихов на том же сайте, где нашла Ганса. На этот раз было легче не ошибиться: она выбирала мужчин из окрестностей и сразу же назначала свидания. Пока Ганс малевал стены, Катя встречалась с потенциальными мужьями, отсеивая одну кандидатуру за другой.

Наконец она встретила Пако. Он был молодым и симпатичным, высоким — редкий случай для испанцев юга. Они даже внешне походили друг на друга: светлые волосы, округлые лица, длинные и худые. Красивая пара. Пако любил наряжаться (красный галстук, розовая рубашка) и в компании друзей считался разбивателем женских сердец. Он легкомысленно относился к отношениям и постоянно находился в поиске — новых девушек, новых впечатлений. Катя решила, что она нашла будущего мужа, — осталось только убедить в этом его. Пако же влюбился по уши, потрясенный ее длинными золотыми волосами, бесконечными ногами, русской загадочностью, но о женитьбе и не мыслил.

Катя бросила своего немца и нашла съемную комнату — в квартире, где жила я. Так мы и познакомились. Денег у нее не было, визы тоже, работу она нашла на конюшне. Мы обе были на мели и часто сидели с пустым холодильником, привыкнув есть экстравагантные блюда из того, что найдется. Катин завтрак часто состоял из одного свежего болгарского перца, в который она вгрызалась с задумчивым остервенением, а я как-то целую неделю питалась лишь кашей и кетчупом. Однажды Катя сказала Пако напрямую, что у нее нет денег. Он не воспринял ее слова буквально: просто не мог вообразить, что часто один евро в ее кармане — все, что у нее осталось на ближайшую неделю. Катя была слишком гордой, чтобы объяснять. Последний евро она потратила на мороженое для него, потому что у него с собой не было наличных.

День за днем она выгребала конский навоз из стойл, а вечерами переодевалась в единственное красивое платье и бежала на свидание с Пако. Она не просто очаровывала его — она занималась его перевоспитанием. Пако, как и большинство европейцев его поколения, не стремился платить за нее в ресторанах и не отличался особой галантностью — не открывал, например, дверцу в машине, не закутывал в свой пиджак, если становилось холодно и Катя намекала, что мерзнет. Ей это не мешало: она знала, что все эти дефекты — дело поправимое. Она рассказывала мне о своих маленьких победах, когда мы сидели на кухонном полу и я курила сигареты, а Катя ела апельсины. Я ее спросила, любит ли она своего Пако, и она, ни секунды не сомневаясь, сказала, что да, она безумно в него влюблена. При этом моя соседка не ограничилась устройством собственного счастья, но и активно пыталась наладить мою личную жизнь: узнав, что я одна, она стала агитировать Пако познакомить меня с его лучшим другом, холостым мизантропом Мигелем. Хотя я активно этому сопротивлялась, знакомство все-таки состоялось, и мы с Мигелем стали встречаться, но ненадолго — я искала себя и в какой-то момент решила вернуться в Москву, к своей журналистской карьере и урбанистическому одиночеству. Катя, конечно же, осталась.

О дальнейших событиях я узнала от Мигеля — хотя наши отношения не сложились, мы остались друзьями, слишком уж похожи были наши характеры. Катя и Пако поженились. («Она была в таком ярком розовом платье, я старался делать вид, что не с ними!» — жаловался мне Мигель.) Они переехали в новую квартиру с видом на море. Сначала Катя устроилась работать в фирму, где трудился Мигель, а вскоре они открыли собственный бизнес, оказавшийся очень успешным. Они даже думали завести в квартире карликовую лошадь, планируя купить для нее специальные лошадиные тапочки, чтобы соседи снизу не жаловались на цокот. В итоге мини-лошадь оказалась слишком хлопотным проектом, и вместо нее был приобретен большой разноцветный попугай. Катя родила ребенка. Перевезла свою маму из Москвы в Испанию. И хотя Мигель до сих пор говорит, что «не понимает, как Пако живет с Катей» — ему кажется, что Кате не хватает чувства юмора, вкуса и интеллекта, к тому же высокая и худая, как пожарный кран, — он честно признает, что и Пако, и Катя выглядят очень счастливыми.

Покинув Испанию, я продолжала жить в Москве в одиночестве и так и не научилась рационально искать себе партнера по жизни. У меня случались романы, но все они были драматичны и отличались недолговечностью.

Мой муж возник сам по себе, вместе с любовью, совсем как явление природы — удивительное и неизбежное. Я думаю о Кате и Пако, о том, как она сотворила себе мужа. Думаю и о том, как мой муж нашел меня, вернее, мы нашли друг друга, совершенно случайно, ничего специально не планируя. Думаю о Мигеле, который до сих пор одинок. Я пытаюсь найти здесь какую-то мораль, понять что-то важное. Единственное, что приходит в голову, звучит примерно так: главное — быть счастливым в отношениях с самим собой. Все остальное индивидуально. И все остальное приложится.

Фото: Trunk Archive/Riccardo Tinelli

---