Искусство предаваться безделью, не опасаясь скуки, доступно немногим. В наши дни это что-то вроде художественного свиста или умения танцевать краковяк. Нет, наверное, даже еще более редкое — здесь мало выучить набор приемов, здесь требуется правильно настроить свой мозг, а это и в периоды расцвета благополучного безделья удавалось далеко не всем. Лорд Байрон, например, жаловался, что на отдыхе его знакомые разбиваются на два племени — «скучных» и «скучающих».
Если вам повезло и вы умеете погружаться в сладкую праздность, не испытывая чувства вины, никому об этом не говорите. От человека сегодня ждут активности, неугомонности и работы на износ. Как справедливо заметила Элизабет Гилберт в «Есть, молиться, любить», после трудовой недели в темпе furioso люди «вынуждены проводить все выходные в пижаме, поедая хлопья прямо из коробки и пялясь в телик (состояние, противоположное работе, но никак не синонимичное приятному отдыху)». Отдых же на людях предписывает демонстрировать энергичность. Если человек выбирает валяние на пляже, а не полеты со скал в вингсьюте, его клеймят «любителем тюленьего отдыха». Интонация у клеймящих при этом всегда такая, будто выпускники Итона обсуждают Евровидение. Ну а если вы отправитесь отдыхать дольше, чем на две недели, то окончательно загубите свое доброе имя — вас точно зачислят в карьерные трупы.
Однажды мой знакомый московский редактор, сделав глубокий выдох, уехал на два года в Гоа. За это время он сбросил тридцать килограмм лишнего веса, переспал с женщинами десятков национальностей и, наконец заскучав, задумался о возвращении в мир глянцевой прессы. Я был одним из тех, кого он попросил навести справки о вакансиях в хороших изданиях. Когда я назвал редакционному директору известного мужского журнала его имя, реакция была следующая: «Сколько времени он уже в Гоа? Два года? Так он же больше не годится для работы в офисе!» Пришлось человеку еще год пожить в Гоа, пока он не нашел себе подходящее место. Вот вы сейчас наверняка подумали: «Так ему и надо, гаду. В Гоа он, видите ли, затосковал!» Ведь мы не любим, чтобы кто-то долго не работал, да еще получал от этого удовольствие. Нам про таких Крылов в басне «Стрекоза и Муравей» все давно объяснил. И в школе нам это повторяли, и дома. От того-то большинство из нас, даже когда выдается время побездельничать, не может расслабиться и наслаждаться жизнью. Мы продолжаем изводить себя мыслями о том, что через месяц будет аврал, а через два — завал. И бороться с этим мозговым зудом можно либо йогой, либо медикаментами, либо алкоголем. У нас предпочитают последнее. Вот даже у Валерия Брюсова читаю: «Пока там, в море, льются ленты,/Пока здесь, в уши, бьет прибой,/Пью снова dolce far niente/Я, в юность возвращен судьбой». Ну? Видите? Пьет! Даже dolce far niente наш человек пытается именно пить.
Dolce far niente — это не алкогольный бренд, а устоявшееся итальянское выражение — «счастливое ничегонеделание». Так исторически сложилось, что итальянцам ничегонеделание удавалось лучше, чем другим. Причем занятие это никогда не было прерогативой привилегированных классов, привыкших к праздности. Крестьяне после тяжелого труда с не меньшим талантом, чем аристократы, отдавались far niente. Глядя на эти картины живого счастья, в Италию повадились ездить со всей Европы. Британская писательница XIX века Анна Джеймсон так писала о своем опыте пассивного отдыха в Неаполе: «Моя способность мыслить, чувствовать и страдать, казалось, была поглощена восхитительной праздной задумчивостью, своего рода вялым неясным наслаждением. Настоящим dolce far niente. Облокотившись на локоть, я могла стоять без движения так долго, что потом до вечера ходила с онемевшей рукой». Вот как надо! С полной самоотдачей, как в детстве, когда мы могли бесконечно наблюдать, как ползет по руке божья коровка, отгадывать, глядя в небо, что за форму примут следующие сто пятьдесят облаков или, швыряя в воду камень за камнем, наслаждаться звуком «буль».
Для достижения неги (хорошее забытое русское слово) нужно думать только про здесь и сейчас. Нельзя суетиться, переживать, что куда-то не успеешь или что-то пропустишь, оглядываться на других, думать про завтра. Категорически запрещены компьютеры и любые электронные устройства с экраном, отображающим текст. Из книг — только поэтические сборники. Безусловно, в результате всего этого вы поглупеете: во время пассивного отдыха у людей снижается IQ, это научный факт. Но, во-первых, после вашего возвращения к обычному режиму потерянные баллы восстановятся, а во-вторых, вы уж решите для себя, что вам на отдыхе важнее — быть умной или счастливой.
Для первого опыта far niente предпочтительны места с морскими видами и субтропическим климатом — это классика, создающая правильный настрой. Но на самом деле для того, кто научился лениться и быть счастливым, подойдет любой пейзаж. Позволю себе привести еще одну цитату: «Мы поели только что по трети миски отварной капусты с куском глинистого хлеба, запили полукружкой еле подслащенной теплой воды, сытости хватит часа на два, будем ждать обеда с нетерпением и приятностью... Каждому сейчас непередаваемо хорошо и спокойно. Если хочешь — даже на воле редко так бывает, ведь нету же никаких забот и спешки... наши головы обречены на отдых. Как же тут найти слова, чтобы хоть кто-то поверил, что мы счастливы сейчас — искренне, глубоко и полно?» Это из автобиографической книги Игоря Губермана «Прогулки вокруг барака». Так что можно и без Италии. Можно даже в местах заключения. Главное — правильно настроить свой мозг и вынести оттуда все лишнее. Чтобы лишнего там не осталось ничего. Niente.
Читайте также:
В удовольствие
Кому нужна жизнь без наслаждений? Однако в наше время получение удовольствия стало обязанностью всех и каждого. Если вы не радуетесь, значит, с вами что-то не так?
