Как забыть бывшего парня?

Забыть любимого человека несложно. Достаточно искренне пожелать ему счастья, вместо того чтобы напиваться каждый день два года кряду и искать утеху в случайных связях.

image

Два года назад от меня ушла женщина. Та, которую я, наверное, любил. Я говорю «наверное», потому что я не могу знать наверняка, что такое это «любить». Уверен, что вы тоже ни черта об этом не знаете. Она ушла. Внезапно и неожиданно, как приступ зубной боли. Что со мной творилось... Ходил по улицам словно шатающийся, сбежавший из психиатрического изолятора 60-летний дед. Около года я утопал в сонмищах различного по своей крепости и цвету алкоголя, с закрытыми глазами шастал по кулуарам разврата и бесчестия. И каждый день, без надежды и исключений, каждый день варился в соку своего желания вернуть ее.

После сока я стал прокисшим компотом, затем брагой, потом и вовсе чистым спиртом. Равнодушие было единственной призмой, двигателем (если равнодушие вообще может быть каким-то двигателем) и выходом того гнусного существования. Я жаловался чуть ли не каждому малознакомому человеку, воспевая ушедшую и прося правильного совета. Совета, способного вернуть ее. Вернуть откуда? Не уверен, но друзья, наверное, хотели бежать, когда видели отпечаток все того же гниющего от скорби выражения лица. Но надо отдать им должное: всегда были рядом и выслушивали эти унылые, давно знакомые речи. Я напоминал жалкого, мокрого, скуксившегося земляного червя, которому перерезали голову лопатой. Жалкое зрелище. Но сделать было решительно ничего невозможно. Она заслоняла рассудок, разум, любое желание, инстинкт, целомудрие, достоинство.

Я нуждался в ней больше, чем нуждается скованный в героиновой ломке наркоман, больше, чем выброшенная на сушу рыба, всеми своими жабрами тщетно пытающаяся поймать сантиметры воздуха. Она была моей Альфой и Омегой, она была Библией. Странно, но стала она всем вышеперечисленным только тогда, когда ушла.

Женщина всегда была для меня такой же священной, как корова для индусов. Виноват ли в этом Эдипов комплекс или что-то другое, понятия не имею, но подумать, а тем более позволить себе сексуальную фантазию с другой девушкой, когда у меня есть своя, казалось преступлением. Нет, я не запрещал себе спать с кем-то, все было проще: любая другая голая женщина была лишней, пустотой, нулем. Абсолютным нулем. Так длилось девять невинных лет: только одна женщина, только одно тело. О перемещении в другие тела, иначе - изменах, и речи не могло быть. Но моя девушка ушла, и настал момент, когда в жизни у меня появилась женская сексуальная мозаика. Я удивлялся, как легко можно «снять» барышню. Достаточно было быть слегка неотесанным, немного грубым, уверенным в себе мужиком, но читающим стихи и излучающим лиричность, символизм и претензию на джентльменство.

Прием этот зародился из тогдашнего состояния безысходности, безмерной пустоты, жалящего уныния и глубочайшей печали. А также к какому-то неуважению или даже равнодушию к доселе святому для меня существу − женщине. Именно этот гибрид душевных стенаний вкупе с сладострастными желаниями, моим внешним обликом (растрепанный, но со вкусом одетый молодой человек в пестром костюме) покоряли дам.

Я удивлялся и даже поражался этому новому влечению женщин ко мне. В то же время я подтрунивал над ними, высмеивая в них прежде всего любовь к крутому ублюдку и в одночасье поэту Серебряного века. Этакий матерящийся и пьющий Бодлер. Я ловил женщин этим приемом как ловят карасей в пруду − и он неизменно работал. Что мне льстило чрезвычайно, во всяком случае вначале. Женщины, словно участники одной похотливой команды, передавая эстафетную палку друг другу, наделяли меня уверенностью в себе и равнодушию к ним. И чем дольше длилась эта эстафета, тем больше получала каждая последующая барышня, оказывающаяся в моей компании. Им исключительно это и надо было. Только сам я, погрязший в похоти и страсти, увлеченный новой игрой, отнюдь все же не сводящей меня с ума, черствел и гнил как человек, хотя и был вознесен до небес как мужчина. Длилось это долго.

Спустя два года, просто бродя по квартире, я вдруг понял, что все мои страдания были слишком кричащими. Я вдруг оглянулся назад. Я вспомнил то время, когда скитался в своих страданиях. И понял, что время это, несмотря на ужасающее уныние и мнимую безысходность, было прекрасно. Оно было новым, насыщенным, редким. Недавно я шел по улице, понуро опустив глаза. Впереди меня шла красивая пара. Это была она. Но я ее даже не узнал. А когда вдруг осознал этот факт, ничего при этом не испытал. Потом я понял, что ни один человек не заслуживает твоего угасания. Ни один человек! Ты не должен умолять кого-то вернуться. Ни ее, ни Бога, ни Вселенную. Не теряйте на это время. Ушедшим – уход. Оставшимся – светлое будущее и новая партия.

Поэтому я абсолютно точно уверен в том, что нельзя удержать человека. Как бы страстно ты его ни любил, как бы дорог он тебе ни был, и как бы сильно ты в нем ни нуждался. Он все равно уйдет туда, где ему лучше. Будь это другая любовь или другое место, где наливают или потчуют вкусным обедом. Человек всегда идет туда, где ему лучше. Он всегда стремится на свой свет. Даже если этот свет − мгла. Даже если человеку больше некуда пойти и он будет сидеть дома, положив голову на сомкнутые локти и плакать, он никогда не придет туда, где ему хуже. Он будет сидеть с опущенной головой и плакать. А вы на другом конце города делаете то же самое. Но держать бессмысленно. Не теряйте время на это. У Ремарка есть прекрасная фраза: "Лучше ничего не принимать близко к сердцу. Приняв, захочешь удержать. А удержать нельзя ничего".


Реклама

Популярні матеріали

Які босоніжки нам потрібні цієї весни


«Діамант — найгарніша і найбажаніша інвестиція»: засновниця Diva...


Сучасний погляд на українські традиції: чому варто відвідати...


Читайте також
Популярні матеріали