Начало главы читать здесь
...Производители косметики играют еще жестче, одним ударом убивая двух зайцев: покупают рекламные площади и заключают PR-сделки на свою новую продукцию всякий раз, когда событие обещает стать громким и принести большие рекламные дивиденды. Издатели журналов стараются извлечь как минимум тройную выгоду, если рекламодатель спонсирует событие или приглашает редактора рубрики на завтрак. Упоминание на обложке — это форма конституированной компенсации, которая предлагается либо косметическим компаниям, разместившим больше всего своей рекламы в номере, либо же просто любимому PR-менеджеру. Художники-визажисты, которые отвечают за макияж моделей, фотографируемых для обложки, используют смесь продуктов разного происхождения, часто подобранных в абсолютно случайном порядке. Однако фотография высылается PR-директору какого-то одного бренда, которому приписывается вся, до последней молекулы, краска на лице модели, и чье название появляется в ссылках на странице с текстом.
Фото: Wireimage
Еще одна проблемная тема — это преображение, основной мотив моды, начиная с 1950-х годов. Хотя сам по себе жанр в принципе не отличается большим разнообразием (невыразительное бледное лицо без всякой косметики, сколотые на затылке волосы, неброская одежда и резкий свет на фотографии — до, и залитая светом модельная фотография с полным арсеналом средств красоты — после), в конце1990-х — начале 2000-х он развился в нечто, напоминающее охоту на ведьм. Тринни Вудол и Сюзанна Константин — пара, запустившая в мир идею-франшизу «Что носить нельзя» (What Not To Wear) — ввели практику унижения объекта своего творчества, прежде чем «переродить» его (или ее). Их энергия всячески сдерживалась, пока пара работала в газете Telegraph, но как только они попали на телевидение, идея приобрела самые яркие краски. Реалити-шоу на телевидении всегда было жанром, обреченным быстро надоесть зрителям. Мало кому действительно интересно наблюдать за дурацкими поступками героев, лишенных всяких актерских способностей. В результате создатели таких шоу пошли по пути демонстрации еще более шокирующих, откровенных и отвратительных картинок. Все это получило название «телевидение автокатастроф». Чтобы отвоевать свое пространство в этом мире, Тринни и Сюзанна разработали собственную концепцию de-haut-en-bas*, «милых клюшек» в стиле пансиона для благородных девиц, вторгаясь в физическое и психологическое поле своих героев и нарушая границы их частной жизни. Константин, в частности, придерживалась линии слоноподобной беспардонности, ставящей в тупик многих героев передачи. Она без стеснения и лишних извинений позволяла себе хватать героинь за грудь и выставлять перед камерой их трусики.
Как же так? Почему все их жертвы безропотно соглашались на трансляцию такого унижения собственного достоинства? Все дело в том, что их подкупали перспективой, кардинально меняющей образ, — прическа, чудесный макияж и возможность потратить 2000 фунтов на новые наряды. Возможно, для провинциальных мамочек, подрабатывающих где-то на полставки и не особо вникающих в тонкости стиля, такая сделка казалась очень выгодной. Однако тем временем Сюзанна и Тринни зарабатывали миллионы. Конечно, подобная судьба уготована далеко не всем редакторам модных рубрик. Да, стилисты могут неплохо зарабатывать на рекламе, показе мод, консультировании дизайнеров и составлении частных гардеробов, однако редко кому из пи-шущих журналистов удается нажить богатство своим трудом. На деле телевидению всегда не хватало интеллигентности или раз-умности в освещении темы моды. Французское телевидение, конечно же, показывает моду абсолютно некритично и раболепно, в этом отношении программа Style («Стиль») журналистки Эльзы Кленч из США опиралась в свое время, пожалуй, на более высокие ценности, хотя, по сути, являлась «лягушатником» для пиарщиков.
Попытки серьезно подойти к теме, как например, в программе The Look («Образ») на С4, натыкались на мизерное количество зрителей, а видеозаписи, похоже, интересуют только студентов, роющихся в архивах своих старшекурсников. В то время как на ВВС Radio 4 почти полвека транслируется передача The Woman’s Hour («Женский час»), где удается достаточно интеллигентно, без каких бы то ни было визуальных материалов говорить о моде, на британском телевидении первая успешная программа появилась только в середине 1980-х. Это был забавный тележурнал подназванием The Clothes Show («Шоу одежды»), в котором помимо рас-сказов о моде с редакторской точки зрения были сделаны первые шаги в сферу преображения, что особенно нравилось зрителям. (The ClothesShow Live — ежегодное мероприятие, проводимое в один из уик-эндов в Национальном выставочном центре за чертой Бирмингема — вот все, что осталось от программы-долгожительницы сегодня. По сути своей, это распродажа товаров и счастливая возможность для агентов подыскать подходящих моделей.) Предприимчивые журналисты очень быстро переняли идею преображения, так что в течение 1980-х и1990-х появился ряд самостоятельных передач, развивающих эту тему.Среди них особенно выделяется Style Challenge («Испытание стилем»), в которой основную ноту задавала великолепный и очень опытный ре-дактор отдела моды из Daily Telegraph Хилари Александер.
Мода на программы с преображением оказалась нестойкой — их быстро вытеснили передачи с преображением вашего сада, вашей кухни или прихожей ваших соседей. По мере того как они становились все более и более банальными и теряли элемент новизны, жанр постепенно стал вымирать — до тех пор, пока за дело не взялись Тринни и Сюзанна, реанимируя больного своим ядовитым искусственным дыханием. С этого момента их подражатели отбросили в сторону даже самые ничтожные сомнения авторов What Not To Wear. На экранах и в прессе появилась масса экстремальных преобразований с участием алчущих рекламы пластических хирургов, дантистов, тренеров по фитнесу, диетологов, тренеров-кулинаров, дизайнеров интерьера, консультантов по этикету, психологов и мастеров социальной инженерии, а также обычных парикмахеров, визажистов и модных стилистов. В одной из таких программ палку перегнули до того, что перестали считаться с человеческим достоинством: из толпы вылавливали жертву, предлагая затем сотне случайных прохожих угадать ее возраст. После этого программа берется скинуть своему герою или героине десяток лет, и затем процедура угадывания повторяется. Итак, что же такое современная журналистика о моде — садистская всезнайка, обладательница сотни уловок и средств омоложения и преображения беспомощных, не имеющих никакого вкуса и ничего не знающих «везунчиков», предварительно унижающая их, желательно при максимально большой аудитории? Или же некритичный хроникер брендов и ярлыков, коррумпированный или запуганный глашатай могущественной PR-машины, существующий исключительно для того, чтобы заставить покупателей расстаться со своими деньгами? Конечно, есть ситуации, когда можно уверенно ответить "да" на эти вопросы. Но именно благодаря тому, что модная журналистика постепенно отвоевывает себе все большую территорию, сохраняется достаточное количество областей, где хороший журналистский вкус является нормой, где проводятся честные, взыскательные исследования и высказываются прямые, откровенные мнения. Однако воротилы преображений и PR-приспешники отнюдь не способствуют укреплению репутации профессии журналиста.
*Подробнее о том, где и как можно приобрести экземпляр книги, искать здесь.
