Убежденный русофил Катарина Флор пришла в Fabergé в 2009 году, чтобы перезапустить бренд, дремлющий со времен Октябрьской революции. За короткий период ей удалось доказать всему миру, что имя Фаберже может ассоциироваться не только со знаменитыми яйцами, но с искусством и уникальным ювелирным мастерством. Сегодня, как и 100 лет назад, Fabergé является синонимом роскоши. А заслуга Катарины состоит в том, что из недосягаемых музейных экспонатов драгоценности имени Fabergé превратились в объект желания. Мы встретились с ней накануне открытия бутика Fabergé в Киеве.
ELLE: Скажите, как вам удается делать исторический бренд модным и актуальным после более чем столетнего перерыва в существовании?
Катарина Флор: В первую очередь нужно очень бережно относиться к истории и наследию марки, но при этом добавлять к ним вкус сегодняшнего дня, чувствовать дух современности. Я изучаю архивы: Карл Фаберже создал невероятное количество ювелирных объектов, он использовал самые разнообразные цвета, узоры и материалы, а моя работа заключается в поиске идей, которые сегодня столь же актуальны, как и 100 лет назад. И их очень много! Например, сегодня мы наблюдаем возрождения стиля Барокко, а Фаберже был одним из самых ярких адептов этого направления. То, что мы видим сегодня на подиумах Dolce & Gabbana, Valentino и Balmain, было характерно для украшений Fabergé с самого начала. На мой взгляд, очень важно улавливать веяния тенденций, чтобы интерпретировать такое богатое наследие бренда в современном ключе.
ELLE: Когда Карл Фаберже сделал свои знаменитые яйца по заказу императорской семьи Романовых, в России был разгар политического, экономического и социального кризиса. Сегодня мир также находится в состоянии рецессии. Как вы думаете, в чем заключается феномен успеха Fabergé в такие моменты?
К.Ф.: Для меня имя Фаберже ассоциируется в первую очередь с новаторскими ювелирными техниками, с искусством, с перфекционизмом в ювелирном мастерстве. Сегодня моей главной задачей является возродить наследие Фаберже как ювелира, сохранить уникальные технологии его работы. Что касается кризиса, мы не можем не заметить, что при рецессии в Америке и Европе сегодня наблюдается экономический расцвет других регионов. Китай, Индия, Бразилия, Казахстан, Африка: во всех этих странах сейчас формируется новое поколение состоятельных людей, которые испытывают потребность прикоснуться к роскоши, которую воплощает Fabergé. Их интересуют вечные ценности, украшения, которые станут частью истории их семьи. Безусловно, у нас очень много клиентов также и в Европе: всегда будут моменты в жизни, когда человек чувствует необходимость приобрести драгоценность.
ELLE: Бренд Fabergé с самого начала ассоциировался с частными заказами. Скажите, имеют ли они место в деятельности компании сегодня?
К.Ф.: Мы делаем очень много эксклюзивных украшений по специальным заказам. Сегодня они составляют 15% нашего оборота. Очень много таких заказов поступает в Женеве, у нас есть клиенты из Украины, Средней Азии, Ближнего Востока. Недавно мы делали украшение по заказу британской Королевской семьи. «Все возможно», - таким был девиз Карла Фаберже, и мы его придерживаемся.
ELLE: В таком случае, как украшение стало вызовом для вас как для ювелиров?
К.Ф.: Колье Romanov из бриллиантов и изумрудов. Нам потребовалось 15 месяцев для его изготовления. Изумруды, вдохновившие нас на создание колье, мы с Татьяной Фаберже, увидели в музее в Дрездене, и заказали камни в нашей дочерней компании в Замбии. При создании эскиза мы взяли за основу рисунок 1855 года, принадлежавший прапрадеду Татьяны Карлу Фаберже, и воплотили идею в более современном ключе. Благодаря пластичности соединений колье выглядит как драгоценное кружево: я почерпнула эту идею из 18 века – тогда украшения выглядели как часть платья. Оно очень легкое, подвижное и прекрасное: стоимость колье Romanov оценивается в 3 миллиона долларов.
ELLE: У вас уже есть клиент для него?
К.Ф.: Да, оно скоро отправится на Ближний Восток.
ELLE: Опишите вашего клиента. Это состоявшиеся люди в возрасте или молодежь? Мужчины или женщины?
К.Ф.: Сегодня драгоценности покупают далеко не только мужчины – в отличие от недавнего прошлого, когда они были монополистами в этой сфере. В Британии, на Востоке и даже в Африке уже сформировалось поколение успешных работающих женщин, которые могут позволить презентовать бриллиантовое колье самой себе, и они делают это для удовольствия. И мы как дизайнеры очень рады такому повороту событий: женщины намного более склонны к экспериментам, они способны оценить авангардный фасон, эклектичные сочетания. Благодаря вкусам женщин мы можем фантазировать, предлагать что-то новое. Мужчины же предпочитают классику.
Катарина Флор с Оливией Палермо, Нью-Йорк
ELLE: Другой крупный исторический бренд – Chanel во главе с Карлом Лагерфельдом – сегодня находится в активном поиске молодых лиц марки: ими стали Блейк Лайвли, Лили Аллен. А кого вы видите в качестве молодых послов Fabergé?
К.Ф.: Мне нравится видеть моих дочерей и их подруг в украшениях Fabergé: британскую золотую молодежь – они красивы, умны, образованы, много путешествуют и занимаются семейным бизнесом. Они ценят наследие прошлого и при этом воплощают современность.
ELLE: И как эти молодые девушки интерпретируют драгоценности? Они надевают их исключительно с вечерним платьем на важные приемы, или носят каждый день с простой серой футболкой?
К.Ф.: Недавно мы сняли рекламную кампанию Fabergé с участием моих дочерей, сына Сары Фаберже, Джошуа, и его подруги Мелани. Их сфотографировал Марио Тестино: он обожает семейные истории. Вы можете видеть, как они стилизуют Fabergé: Джошуа надел яйцо Fabergé как кулон, Нина экспериментирует с наслоением трех разных колье. Так они могут отправиться и на коктейль, и на рок-концерт.
ELLE: Популярны ли сейчас кулоны в виде яиц Fabergé так же, как и сто лет назад?
К.Ф.: О да, это наш абсолютный бестселлер. Мы продаем их, как горячие пирожки, и даже не всегда успеваем за спросом. Но я не стремлюсь сделать производство этих кулонов массовым: мне импонирует идея лимитированных серий, ведь бренд Fabergé всегда ассоциировался с эксклюзивностью.
ELLE: Расскажите о новой коллекции Matelassé.
К.Ф.: Она получилась очень современной, несмотря на то, что вдохновение я нашла в альбоме о Зимнем Дворце. Стены одного из залов императорских покоев был отделан стеганым атласом, фактуру которого я повторила с помощью золота и бриллиантов.
ELLE: Вы говорили о важности искусства в творчестве Fabergé. А какие эпохи, имена и великие произведения вдохновляют вас сегодня?
К.Ф.: Я люблю все связанное с Fin de siècle: искусство на рубеже 19-го и 20-го веков. Мне очень импонирует русская школа в живописи: Васнецов, Шагал, Кандинский. Я обожаю экспрессивную музыку Стравинского, балеты Дягилева – я видела все спектакли из серии Ballets Russes. Это был период грандиозных инноваций в культуре, и я считаю, что в те времена вся Европа была под влиянием талантов из России.
ELLE: Как это воплощается в сегодняшнем Fabergé?
К.Ф.: Совсем недавно мы презентовали арт-проект, посвященный искусству: он состоит из 5 историй. Молодой перспективный режиссер создал для нас короткометражку об историю любви французской графини и лейтенанта, которые обмениваются записками, спрятанными в портсигаре Fabergé. Вторая история – это иллюстрированные комиксы о сокровищах Солянки: спрятанных в оконной раме московского особняка драгоценностях, которые были найдены несколько лет назад. А мой друг - фотограф Валерий Коцюба - сделал фотоисторию о танцовщике Вацлаве Нижинском, выступающем с огромным кольцом Fabergé. Проект вышел в виде приложения для iPad под названием Mir Fabergé, его можно скачать в AppStore.
