«Я с ужасом думаю, что могу прийти к ситуации, когда живешь на две страны», — Святослав Вакарчук

Виталий Пасечник: Хочу спросить про Японию, из которой вы только что прилетели. Вы туда давно хотели. Почему?

Святослав Вакарчук: Я везде всегда давно хочу. Я очень когнитивный человек, который живет познанием. Для меня познание — один из самых важных процессов, который дает мне смысл жизни. И с возрастом это только усиливается. Потому что большинство эмоций, которые мы переживаем часто, приедаются.

В. П. Каких эмоций?

С. В. Которые часто повторяются. Например, от получения чего-то материального, очень желаемого. Моей первой машиной была Renault Laguna — подержанная, шестилетняя, которая стоила столько, сколько я мог себе позволить в то время заплатить. Моя нынешняя машина во много раз дороже. И лучше, даже нельзя сравнивать. Но не было у меня таких эмоций, как первый раз. И так со всеми материальными вещами, с квартирами и так далее. И я заметил, что с путешествиями все по-другому. С одной стороны, ты вроде бы и сидел в ресторане когда-то, и в отеле жил, и ездил с правым рулем. Но каждый раз это все равно новое. Потому что обычаи, люди, вещи — все по-другому. Япония в этом смысле, наверное, самая непохожая страна в мире. Поэтому я всегда хотел там побывать. 

В. П. И поехали именно сейчас.

С. В. Середина весны и осени — лучшее время для посещения Японии — у нас обычно были заняты гастролями. И это чуть ли не первая весна, когда я сам себе принадлежу. 

В. П. Ваши ожидания от поездки оправдались?

С. В. Я бы сказал, что получил больше, чем ожидал. В Японии содержание довлеет над формой. Европейская культура двояка. Что касается Украины, у нас очень часто форма довлеет над содержанием. Когда ты находишься во Франции или США, ты видишь или хочешь видеть Украину через много лет. То есть ты понимаешь, что если долго и правильно развиваться, мы можем к этому образу жизни прийти.

Когда смотришь на Японию, ты понимаешь, что это тот образ, к которому мы никогда не сможем прийти. Потому что это непохоже, это какая-то параллельная история. 

В. П. Гулливер Свифта побывал в Стране великанов, лилипутов и только в одной реальной стране — Японии. Все говорят, что это совершенно другой мир.

С. В. Это выражается во всем. В использовании цветов и в их сочетании. Как говорят люди, как они одеты, как улыбаются. Можно пройти весь Токио пешком — и ты не увидишь ни одного окурка. Вообще не увидишь мусора. Самое интересное, что урн тоже нет. Куда девается мусор? Загадка. Насколько я знаю, культура у японцев такова, что они забирают его с собой. И это не просто правила, это внутренняя культура — они действительно себя так ведут. 

В. П. Я, когда представляю себе Японию, вижу Билла Мюррея из «Трудностей перевода» — в халате, в гостинице, в депрессии, напротив огромного панорамного окна, там японские небоскребы, реклама и ничего не происходит. Готовясь к этому интервью, я пересмотрел ваш последний клип «Без тебе». И там все эти поиски себя, бога, похожести...

С. В. Да, вы правы. 

В. П. ...И здесь я узнаю, что вы только вернулись из Японии.

С. В. «Совпадение? Не думаю...» Поиски себя и то, что мы уже год не играем концерты, и Япония, и масса других событий в жизни — это все, наверное, как-то связано. 

В. П. Как вы справляетесь с поисками себя? 

С. В. Как все люди. Я уже говорил когда-то, что быть счастливым — это искусство баланса между тем, чтобы не хотеть слишком много и не хотеть слишком мало. И, возможно, сейчас я прохожу некоторое испытание, пытаясь восстановить этот баланс. 

В. П. Вы сами его нарушили?

С. В. Наверное, человек сам всегда все делает. Это слишком удобная позиция — говорить, что внешние обстоятельства виноваты. 

В. П. Года три назад мы почти всей редакцией ELLE обедали в одном из ресторанов Львова, а вы сидели за соседним столиком. И мы уже все блюда попробовали, наливку заказали, кто-то даже уехал, а вы, по-моему, даже свой кофе не смогли допить — такое количество желающих сфотографироваться, поблагодарить, взять автограф. О каком балансе можно говорить?

С. В. Для этого и нужны паузы. Очень помогают поездки в места, где меня меньше знают. Я сейчас пожил полгода в Америке, и это какой-то баланс возвращает.

Я с ужасом думаю, что могу прийти к ситуации, когда живешь на две страны, — это выбор многих публичных людей.

В одной стране Слава Вакарчук из фейсбука, твиттера, телевизора и стадионов, тебя все здесь знают, — и в другой стране, где Слава Вакарчук может быть собой, обычным человеком.

В. П. Почему с ужасом?

С. В. Потому что я патриот и даже не думал всерьез когда-нибудь не жить в Украине. Но я понимаю, что выезды — пускай не на полгода, а меньше, — в какой-то момент станут необходимыми. И с возрастом это усиливается. 

В. П. И что делать, когда сам себе не принадлежишь?

С. В. Это всегда непростой экзистенциальный выбор. Первый вариант — условно говоря, уйти в отшельники. Уехать куда-то надолго. И потом, когда через пять лет о тебе забудут, возвращаться домой и продолжать жить тем, кто когда-то был кем-то. Это выбор многих, но он непростой, потому что ты нивелируешь свое эго. Или направляешь свое эго в какие-то совсем уже трансцендентные вещи и становишься просветленным. Но не все могут это сделать. Второй вариант — это продолжать, гнуть свою линию. Раз тебе бог дал талант, харизму, возможности — нужно продолжать. 

В. П. То есть вы сейчас в поисках баланса между эго и просветлением?

С. В. Абсолютно. 

В. П. И какие прогнозы?

С. В. В глубине души я догадываюсь, что это невозможно. Не зря многие великие книги пишут, что эго и гордыня — смертный грех, что они вообще не нужны, что это только мешает. 

В. П. При этом вы говорили, что без наглости, напористости человек не достигнет вершины. 

С. В. Даже больше скажу: талант для известности играет достаточно второстепенную роль.

Я вижу огромное количество людей, которые добились большого успеха, и при этом они лишены хоть какого-то музыкального таланта.

И ты понимаешь, что успех и талант — это вообще не коррелирующие вещи. К счастью, иногда это совпадает. 

В. П. То же вы говорили об экстравертах: что интровертам в этой гонке делать нечего.

С. В. Особенно в музыке. В живописи, например, другое дело — художник может быть интровертом.   Люди могут приходить на протяжении многих лет в галерею, хоть каждый день, смотреть на его работу, получать от нее свои эмоции, ощущать энергию автора. А концерт — это одноразовое, сиюмоментное действо, и если ты не экстраверт, то не сможешь людям отдать энергию. И мне кажется, этому нельзя научиться. 

В. П. Да, я видел вас на концертах и сейчас на вас смотрю. Можно сказать, у меня нет сомнений в том, что вы — экстраверт (пока я это произношу, Слава два раза роняет на пол телефон и четыре раза меняет позу. — В.П.) Но вот ваш клип «Без тебе» — это самое интровертное видео, что я видел. 

С. В. Да, это так, но и нет — это не так. Как бы сказать, чтобы это не выглядело слишком сенсацией... Наверное, нужно говорить как есть: это про человека, который заблудился. Ты идешь по лабиринту и ты не знаешь, выберешься или нет. 

В. П. Но это же любимое занятие интроверта, разве нет?

С. В. Не обязательно. Если ты экстраверт, то бог дал тебе талант налаживать контакт с другими людьми, но не всегда с собой.

В. П. При этом клип очень американский. В том смысле, что поиск себя может быть по европейской схеме, она же вертикаль — ты переезжаешь, например, в Киев, забираешься наверх, снимаешь квартиру и начинаешь читать, писать и налаживать контакт с собой. Или горизонтальная схема, она же американская — за те же 0, которые в Европе ты тратишь на мансарду, покупаешь машину и едешь от океана к океану. 

С. В. По-моему, эта машина где-то так и стоила (смеется) — она столько раз глохла за время съемок. И да, мансард там не много. Согласен с метафорой. За все время, что я прожил в Америке — а это чуть меньше года, — могу сказать, что она очень разная. Это не всегда «Мальчишник в Вегасе» и не всегда «Завтрак у Тиффани». Иногда это про road trippin и про поиск себя.

В. П. Вы часто проводите встречи с молодежью здесь и в Америке. Вы их понимаете?

С. В. Больше чувствую. Думаю, лицемерием будет сказать, что кто-то, кому сейчас сорок плюс, искренне понимает тех, кому двадцать. Не хочу играть в эту игру — что я такой стильный молодой мальчик, только с седыми волосами, но я такой же, как вы. Нет, это неправда.

Я вообще меньше мозгом воспринимаю людей, больше чувствами. И когда прихожу в молодежную аудиторию, то пытаюсь поймать их энергию. И наверное, это удается. Раз им интересно.

Раз на концертах за последние двадцать лет я не помню, чтобы в первых рядах нашей фан-зоны не было тинейджеров. Они как были, так и есть. Их не становится сильно меньше. Просто они меняются в фан-зонах. А те, кто был с нами с самого начала, постепенно перемещаются с фан-зон на трибуны. 

В. П. Это правда. Вы говорите с человеком, у которого любимая песня «Океана Ельзи» — «Африка» (альбом «Янанебібув», 2000 г.)

С. В. Не могу обещать, но мы можем подумать над тем, чтобы сыграть «Африку» 24 августа на Олимпийском. Мы очень давно ее не играли.

В. П. А что еще на Олимпийском планируете? Это же будет ваше возвращение после годичной паузы. Чего ждать? Особенных гостей?

С. В. Скажем так, будет интересно не только поклонникам поп-музыки. 

Фото: Дмитрий Гончаров

Стиль: Наталья Осадчая

Продюсирование: Анастасия Белоус 

Макияж: Татьяна Овдиенко

Прическа: Маргарита Крыгина 

Ассистент фотографа: Тарас Лайко 

---