.jpg)
Анна Иванова: Марафон под названием «Евровидение» закончился, удалось уже отдохнуть?
Александр Скичко: По окончании конкурса у нас с ребятами был план день-два отоспаться, но он сорвался. На следующий же день после финала Евровидения нам позвонили и пригласили в Администрацию Президента, причем мы должны были там появиться через час после звонка. У Вовы и Тимура отключены телефоны, я один был на связи и на тот момент уже был за городом, накалывал на шампур шашлык. Пришлось все бросить и искать ребят: пытался найти мобильный номер жены Вовы, домашний адрес Тимура. В итоге через десятые руки мне удалось узнать адрес Тимура и на полпути к его дому пришло сообщение, что он появился на связи. Я чуть не убил этого человека. (Смеется.) Позже к нам подъехал и Вова.
Владимир Остапчук: А я за 15 минут собрался, чтоб вы понимали.
Александр Скичко: Вот так мы попали в Администрацию Президента.
Анна Иванова: Как проходила встреча?
Владимир Остапчук: Мы учили Президента делать селфи. Дело в том, что у нас при входе забрали телефоны, и когда мы хотели сфотографироваться с Петром Алексеевичем, он предложил сделать фото на его телефон. Я спрашиваю: «А скинете потім фото мені на сторінку ВКонтакті?» А он: «Ти є ВКонтакті?», говорю: «Так». На что Президент отвечает: «А мене немає, і тебе не буде». (Смеется.)
Александр Скичко: Он пообещал отправить это фото по вайберу — до сих пор ждем. Кстати, те фотографии, которые вы видели в интернете, делали мы. А легендарного селфи, которое сделал Президент, мы так и не дождались.
Анна Иванова: Значит, выходных у вас так и не было?
Владимир Остапчук: На следующий день после конкурса я улетел на неделю в Торонто. Еще в марте я поступил там в колледж при Йоркском университете, на курс актерского мастерства. Отучился три дня, понял, что учиться нечему, забрал документы и вернулся в Киев.
Анна Иванова: И насколько ты планировал там остаться?
Владимир Остапчук: Курс рассчитан на год, собственно столько я и должен был там находиться. Но понял, что делать мне там нечего. Все, что рассказывали на курсе, я учил семь лет назад.
.jpg)
Тимур Мирошниченко: Мне тоже не удалось отдохнуть. До Евровидения было много работы и после его окончания меньше не стало. Судя по всему, выспаться получится уже в августе.
Александр Скичко: Дело в том, что параллельно с основной работой у нас появилась еще одна — каждый день мы ходим на различные фотосессии.
Владимир Остапчук: Даже когда нас просто приглашают в гости, это все равно превращается в фотосессию.
Тимур Мирошниченко: Люди подходят и просят сфотографироваться. Теперь на всех мероприятиях есть отдельная фотозона в виде каждого из нас.(Смеется.)
Анна Иванова: Вы и до Евровидения были узнаваемыми лицами, что изменилось сейчас? Как люди реагируют на ваше появление, что говорят?
Тимур Мирошниченко: Чаще всего говорят «спасибо».
Александр Скичко: Люди нас так благодарят, будто мы на Олимпиаде выиграли. Наверное, для многих мы просто являемся олицетворением того, что конкурс прошел успешно. Нам говорят «спасибо» за то, что мы не подвели.
Тимур: Как-то раз мы втроем пошли в ресторан, так весь персонал пришел сказать: «Вова, Саша, Тимур, спасибо вам огромное. Нам так приятно, что вы здесь».
Александр Скичко: Спустя три дня после окончания Евровидения я летел в Вильнюс. Так мое пребывание в аэропорту превратилось в настоящий фурор. Стою в очереди на паспортный контроль, подходит ко мне женщина и говорит: «Здравствуйте, провести?» Отвечаю: «Если можете — проведите». Параллельно подходят другие люди и говорят: «Ну що, хлопці, як там було? Ви такі молодці! А сопiлка у вас не з собою, не могли б заграти?» (Смеется.) Потом я прошел паспортный контроль, сел в самолет, и тут стюардесса приносит бокал шампанского. Конечно, такие знаки внимания очень приятны.
Владимир Остапчук: Недавно я был в Вене. Удивительно, но австрийцы тоже узнают, подходят, спрашивают что-то. В Европе все знают о Евровидении. Даже те, кто не смотрел, наслышаны и о ведущих, и о том, как все успешно прошло. Более того, в соцсетях люди со всего мира пишут нам столько теплых слов: из Испании, Норвегии, даже из Таиланда. Благодаря Евровидению мы улучшили имидж страны на международном уровне. Например, Монс (ведущий прошлогоднего Евровидения —Прим. ред.) говорил, что его родные боялись приезжать в Украину. Даже мои родственники из Франции хотели приехать, но побоялись. Теперь говорят, что приедут с удовольствием.
Благодаря конкурсу люди начали смотреть на Украину по-новому.
Тимур Мирошниченко: Евровидение действительно стало лучшей рекламой для нашей страны за последние пять лет.
Анна Иванова: Но кроме хороших отзывов были же и плохие. Чего только стоят разговоры о стоимости ваших костюмов.
Тимур Мирошниченко: Это абсолютно нормально, ведь что бы ты ни делал — всегда найдутся люди, которым что-то не понравится. К счастью, в процентном соотношении недоброжелателей намного меньше — всего лишь 10-15%.
Владимир Остапчук: Нужно просто все разложить по полочкам. Например, мы уже миллион раз объясняли, что 894 879 гривен, потраченные на костюмы, — это общая стоимость 13 комплектов, в каждый из которых входят костюм, обувь, аксессуары, носки. И если бы ведущими выбрали женщин — обошлось бы намного дороже.
Тимур Мирошниченко: В любом фирменном магазине хороший костюм стоит порядка 1,5 тысячи долларов.
Александр Скичко: Все, кого я встречал до начала Евровидения,тоже говорили, что костюмы дорогие. Но после эфиров они изменили свое мнение и сказали, что ведущие выглядели достойно, все было на уровне. Помню, одна женщина в комментариях написала: «Що ж це такі дорогі костюми, нема куди гроші витрачати? От Притула відмовився б, якби йому такий костюм пошили». Через два дня появляется комментарий Притулы: «Хорошо, что ребят хорошо одели. Так красиво, так классно». (Смеется.)
Тимур Мирошниченко: Кроме всего прочего, это была хорошая реклама для наших дизайнеров. В некотором роде это был Fashion Week в рамках Евровидения.
Анна Иванова: Раз упомянули Притулу, не могу не спросить — он как-то отзывался о вашей работе на конкурсе?
Владимир Остапчук: Через неделю после Евровидения мы виделись с ним во Львове, отзывался он очень хорошо, по-доброму.
Александр Скичко: Негативных отзывов действительно было очень мало. Мне лично никто не сказал, что было плохо. Так ли это было — сказать сложно, и признаюсь — до сих пор я так и не посмотрел наши эфиры. Мне немного страшно. Может, на годовщину Евровидения купим с ребятами тортик в Португалии, сядем и посмотрим. Кстати, Тимур пригласил нас быть комментаторами на конкурсе в следующем году. Мы, конечно, знаем, что это не в его компетенции. Но если вдруг нас кто-то уполномоченный сейчас читает — мы бы втроем с удовольствием в следующем году поехали в Португалию, чтобы комментировать Евровидение для Украины.
Анна Иванова: А на эфирах страшно было? Волновались?
Тимур Мирошниченко: Мне страшнее всего было на первой репетиции первого полуфинала, когда впервые все собирается и мы выходим на сцену. В зале не было зрителей, только журналисты. Но во время репетиций уже привыкаешь ко всему и забываешь, что на тебя смотрят миллионы телезрителей по всему миру.
Александр Скичко: А мне было страшно на первой репетиции со зрителями и во время финала, даже не смотря на то, что уже вроде бы привык ко всему происходящему, все умеешь и знаешь. Многие ведь не смотрели предыдущие эфиры, а мы получили много хороших отзывов и задали себе высокую планку. Поэтому в финале мы не имели права на ошибку, иначе вся работа до этого пошла бы насмарку.
Когда страны выходили на flag parade, мое сердце так калашматило, что казалось, оно сейчас выпрыгнет из груди.
Главное было не представлять себе масштабы конкурса.
Владимир Остапчук: Стюарт Барлоу (продюсер Евровидения — Прим. ред.) дал нам тогда два совета: представить, будто мы проводим самую большую свадьбу в Европе и также задаться вопросом – ну что может пойти не так в прямом эфире, ведь это всего лишь прямой эфир. А ведь правда — все будто ждут какого-то форс-мажора. На самом же деле — это отличная возможность получить удовольствие, потанцевать, попеть. Поэтому я не могу сказать, что сильно волновался.
Анна Иванова: Случались ли на эфирах какие-то форс-мажорные обстоятельства, не считая инцидент с Седюком?
Тимур Мирошниченко: Прямые эфиры прошли хорошо, а вот на репетициях было несколько моментов. Например, слетела графика, и нам пришлось потянуть время, пока техподдержка в считанные секунды должна была исправить ситуацию. Мы даже предположили, что это было специально запланировано, своего рода crash-test.
Анна Иванова: Предполагали, что именно португалец одержит победу?
Александр Скичко: До последнего момента не было понятно, кто победит. Вы же помните, как в прошлом году Австралия долго держалась на первой позиции, а буквально в последний момент в лидеры вышла Украина. Точно так же было и в этом году. Но то, что португалец — фаворит Евровидения, думаю, понимал каждый из нас.
Тимур Мирошниченко: Дело в том, что на первой неделе вместо него пела сестра. Было классно, но песня не тянула на победу. А когда приехал Сальвадор, сразу стало понятно, что ни Италия, ни Швеция не выиграют.
Кто-то был лучше, кто-то хуже, но когда выходил Сальвадор — весь зал просто замирал и смотрел на него с открытым ртом.
Атмосфера была сказочной, поэтому он и установил абсолютный рекорд Евровидения — 414 балов, если считать по старой системе. До этого максимальные 387 балов набрал Александр Рыбак из Норвегии.
Анна Иванова: На протяжении многих месяцев вы жили одним Евровидением. Что почувствовали, когда все закончилось?
Тимур Мирошниченко: Пустоту.
Александр Скичко: У меня было две эмоции. Первая — наконец-то все закончилось и можно свою жизнь вновь поставить на «play», потому что последнее время ты жил только Евровидением: спал в МВЦ, видел не свою супругу по утрам, а вот этих прекрасных молодых парней, которые тоже ничего. (Смеется.) И одновременно я осознал, что, скорее всего, второй раз это никогда не повторится. В тот момент я уже начал скучать по всему этому.
Владимир Остапчук: Это можно сравнить с отъездом из летнего лагеря. Атмосфера на Евровидении очень дружественная. Артисты, которые ждут своего выхода, подпевают артистам на сцене, танцуют. Было очень весело.
Тимур Мирошниченко: То же самое происходило и в грин-руме. Особенно во время финала там такой карнавал был. Грин-рум менеджер Торстен не мог угомонить всех. Только когда начали объявлять результаты, все действительно притихли, и вот тогда начались нервы, слезы, радость. Лишь в последние минуты люди вспомнили, что это музыкальное соревнование. До этого все больше походило на фестиваль дружбы и любви.
Анна Иванова: Украина заняла одно из последних мест. Как на поражение отреагировал украинский корнер?
Владимир Остапчук: Я говорю так — есть победившая Португалия, есть проигравшие и есть O.Torvald. Женя, конечно, расстроился, это было видно. Ребята планировали войти хотя бы в топ-15 и они не ожидали, что займут настолько низкое место. Не могу сказать, что они плохо выступили. Номер был отличный, за страну не стыдно. Просто Евровидение — конкурс не их формата. Я это понял, когда впервые посмотрел на людей у сцены. Да, для Украины это антирекорд. Но в то же время мы на деле продемонстрировали месседж конкурса —celebrate diversity, и показали, что в нашей стране есть не только поп-музыка.
Тимур Мирошниченко: На самом деле, думаю, вы согласитесь, что в репертуаре O.Torvald есть песни гораздо лучше, чем Time.
Владимир Остапчук: Также непонятно, почему они поставили на сцену голову вместо таймера, который мы видели на Национальном отборе. Он выглядел лучше, да и логичнее для этой песни — так говорили многие. В любом случае участие в конкурсе для ребят стало большим опытом. И сейчас их популярность намного больше, чем до Евровидения.
Анна Иванова: После конкурса работы больше стало, посыпались предложения?
Владимир Остапчук: Пока мы пытаемся разгрести то, что есть, потому что во время Евровидения ставишь на «стоп» все остальные работы.
Александр Скичко: У меня точно так же — занимаюсь работой, запланированной еще до конкурса. Больше просто некуда. Очень много частных праздников. Можно, конечно, работать вечерние мероприятия днем, но у нас фотосессии, поэтому нельзя. (Смеется.)
Владимир Остапчук: Кстати, после Евровидения у нас появилось очень много фан-групп, которые постоянно публикуют наши новые снимки из фотосессий. Это приятно, на самом деле.
Тимур Мирошниченко: А меня вот на свидание через facebook приглашают. Например, одна журналистка давно хочет встретиться со мной и выпить кофе. Она меня звала-звала, писала сообщения, поняла, что так не сработает, позвонила в прямой эфир Нашего Радио и пригласила.
Анна Иванова: Как дома реагировали на ваше постоянное отсутствие во время подготовки к конкурсу?
Владимир Остапчук: С пониманием. Они же знали, что для нас это очень важно.
Александр Скичко: Как сказала мне Лиза (невеста Александра Скичко — Прим. ред.), ее уже передергивает от слова «Евровидение». Мне кажется, если я предложу в следующем году поехать на конкурс в Португалию, она меня проклянет и выгонит из дому. А в целом, конечно, она относилась к этому всему с пониманием, очень поддерживала.
Тимур Мирошниченко: Я работаю на Евровидении уже 12 лет, и меня часто спрашивают, что так долго здесь держит. Словами не объяснить, это как наркотик, с которого невозможно слезть: классная атмосфера, постоянное движение и при этом титанический труд.
На Евровидении нет конкуренции, это то место, где стираются границы между культурами, расами, взглядами. Это мир, попадая в который, уйти невозможно.
Владимир Остапчук: Слушай, ты ведь уже все прошел на Евровидении, для тебя Эверест уже взят. Что дальше?
Тимур Мирошниченко: Есть два варианта развития событий. Первый — запеть. (Смеется.) Второй, как я сказал на афтепати исполнительному супервайзеру конкурса Йон Олу Санду: «Если соберетесь на пенсию — вы знаете, кому звонить».
Анна Иванова: Планируете сейчас отпуск?
Владимир Остапчук: Планируем. Едем с семьей на море, я давно обещал им. Особенно дочке.
Тимур Мирошниченко: Я тоже пообещал себе отказаться от всех работ в первые недели августа, потому что в отпуске не был уже 11 лет. В этом году толком и выходных даже не было. Хочу побыть хотя бы несколько дней на фестивале Sziget в Будапеште, там будут выступать мои друзья. Кроме того, у моего друга-путешественника есть грандиозный план — перегнать микроавтобус из Норвегии паромом в Исландию, через Фарерские острова. Ему нужна компания и я с удовольствием к нему присоединюсь. Конечно же, хочется еще поехать на море. Можно и в Португалию на дней пять.
Александр Скичко: У меня тоже давно был запланирован отпуск на июнь. Причем пришлось полностью отказаться от работы и выделить на это время. Просто в какой-то момент начинаешь понимать, что если не отдохнешь сейчас — дальше уже ничего не сможешь делать.
Владимир Остапчук: К тому же мы с ребятами планируем поехать в совместный отпуск.
Александр Скичко: Хотим снять наше путешествие на видео и, возможно, потом читатели журнала Elle смогут увидеть лучшие моменты нашей поездки.
Владимир Остапчук: Кроме того, мы очень сильно сдружились со всей командой Евровидения. Мы поддерживаем отношения со сценаристами из Лондона, с нашим «папой» Стюартом и хотим как-то собраться всем вместе. Знаете, когда заканчивается телевизионный проект, все собираются в узком кругу, чтобы отпраздновать. У нас такого не было, все сразу разбежались. Но мы планируем это исправить.
Фото: Виталий Мельников.
Стиль: Наталья Осадчая.
Одежда: Masha Reva.
Make-up: Оксана Ящук.
Иллюстрации: Оксана Майжара.
