ELLE Когда уехали в Лос-Анджелес, при каких обстоятельствах и как удалось заявить о себе там?
Саша Самсонова Это, пожалуй, звучит немного грустно, но в какой-то момент я поняла, что в Украине нет того, что дало бы мне возможность реализовать свои амбиции, достичь желаемого. При этом я обожаю Украину и безумно благодарна за то, что получила здесь, ведь такой старт, как был у меня — бесценный толчок.
Я в Лос-Анджелесе с 24 лет, и с самого начала я очень много работала, по сути, построив новую карьеру.
Сначала я делала fashion-съемки и показы, но потом поняла, что это не совсем мое. Конечно, очень большую роль сыграл мой коннект с Кайли Дженнер, которая обратилась ко мне за фотосессией, и с тех пор мы часто работали вместе. Очень важным моментом силы для меня также была съемка клипа с Pink.
Глобально меня двигало вперед абсолютное неприятие сценария, где я сдаюсь. Альтернативы уехать домой не было, поэтому мое упрямство, возведенное в абсолют, помогло оказаться там, где я хотела. А дальше уже все шло само собой: фотография остается фотографией в любой стране, и это не меняется.
Саша Самсонова
ELLE Первая знаковая работа в карьере, после которой все изменилось?
С. С. Этот вопрос вызывает у меня очень приятные воспоминания. Для меня это моя супер-микро маленькая съемка на две картинки в Harper`s Bazaar, когда мне было 17 лет. Я думаю, это очень знаковая часть моей жизни: момент, когда фотография превратилась из игрушки во что-то, что могло бы стать настоящим делом для меня, как для личности. И, пожалуй, второй такой момент произошел, когда я приехала а Лос-Анджелес и поработала с Кайли Дженнер. Эта работа создала платформу для знакомства США и моей фотографии.
Кайли Дженнер
ELLE Как познакомились с семейством Кардашьян, насколько сестры вникали и вовлекались в процесс создания кампейнов?
С. С. Мы познакомились, можно сказать, через интернет. Они просто обратились ко мне с предложением о съемке Кайли, и на тот момент это было очень круто. Кайли было 17 лет, а я была младше, чем сейчас, почти на 6 лет.
Лично мы увиделись уже на самой съемке, все прошло очень душевно и приятно. Наш первый проект очень соответствовал моей эстетике и был под моим креативным контролем: я выбрала локацию, Кайли очень прислушалась ко мне в плане луков и всех моментов по съемке. Это была настоящая крутая коллаборация.
С Кендалл мы точно так же много коллаборируем, когда снимаем наши личные проекты. Но это скорее не продуманный заранее сценарий, а разговор во время съемки: «Давай пробовать это, давай то». Атмосфера очень живая и дружественная.
С Хлои работать также очень приятно, есть такой вайб, когда человек очень открыт и доверяет, благо, моим идеям.
Кендалл Дженнер
ELLE Кому принадлежит идея клипа Pink, как работалось с певицей?
С. С. Когда команда Pink обратилась ко мне с песней WIld Hearts Can’t Be Broken, они уже знали, что хотят увидеть: очень минималистичный клип, скорее всего, черно-белый. То есть у них было очень хорошее понимание того, что им нужно, а я просто предложила свое видение этой идеи, так как у них был запрос на определенное ощущение. Эта песня достаточно важна лирически, и мы просто пытались не испортить и не опошлить ее смысл и силу картинкой. Хотелось чего-то очень настоящего.
Сама Pink просто потрясающая. Она пела вживую, когда мы записывали клип, и это один из тех моментов, когда встают дыбом волосы на голове и мурашки по коже бегут. Она — сила.
ELLE Какие работы для вас самые знаковые и в каком направлении хотите развиваться дальше?
С. С. Очень хороший вопрос, потому что я сама часто об этом думала. Понимаю, что к сожалению, если снимаю знаменитость, эта фотография доберется до гораздо большего количества людей. Но при этом многие требуют, чтобы я фотографировала больше обычных людей, я обожаю это делать для своих личных проектов. Но те же самые люди не дают на них такого отклика, потому что это не знаменитость. Такой вот замкнутый круг.
Поэтому, как ни странно, знаковые фото я у себя в голове разделяю на две категории: проекты, которые дошли до кучи людей, и проекты, которые просто для меня очень важны, чью популярность я, грубо говоря, не рассматриваю.
В таких случаях это чаще всего мои личные съемки, особенно последние 3-4 года. Это проекты, которые я полностью создаю сама: ни клиента, ни продакшн компании, никого. Чаще всего в итоге таких работ люди приходят и просят такую же съемку, но только для них в этот раз. Все потому, что на таких площадках у меня есть возможность показать, как я теперь думаю и что у меня в голове. Некому меня остановить и сказать, что это не подходит или может быть прочитано как-то странно. Мне кажется, что очень важно создавать вещи, которые ты просто почувствовал на площадке и дать свободу мозгу превратить ощущения в картинку. Для меня проекты с такой возможностью и есть самыми знаковыми.
ELLE Часто бываете в Украине? За кем из наших артистов следите и кто импонирует?
С. С. К сожалению, в Украине я бываю редко, поэтому наши артисты и таланты тоже далековато от меня. Это не специально, мой переезд в Америку даже заставляет больше гордиться, радоваться и думать об Украине. Мне кажется, на самом деле, что это очень характерная черта людей.
Как-то не могу придумать сразу никаких имен. Благо, есть мои лучшие друзья, сестры-близняшки Яна и Ева Токарчук, мы часто обсуждаем Украину вместе, поэтому я знаю, что сейчас в Украине много талантов, молодых и не очень молодых, которые создают какие-то потрясающие вещи, и под страхом того, что я кого-нибудь забуду, не буду никого выделять по именам.
Но могу сказать, что когда у меня есть хоть какой-то повод похвастаться Украиной, как-то привлечь Украину в своей работе — обязательно это делаю.
ELLE Кто из современников в области искусства, кино, музыки восхищает и вдохновляет?
С. С. В области кино я безумно восхищаюсь корейскими режиссерами. Конечно же, я безумный фанат Дэвида Финчера и Чарли Кауфмана, того же Тарантино и даже Джеймса Кена. У меня есть миллион кумиров в плане кино, но Корея для меня — особая любовь. Там совершенно другой подход к кино, который мне очень близок в плане стремления к чему-то новому и свежему.
Что касается телевидения, я сейчас закончила сериал I may destroy you. Он написан женщиной, и она же играет главную роль. Это просто потрясающе интересная и жизненная история — я ее фанат. Мне очень приятно говорить о женщине, особенно молодой (ей 32 года всего), в таком формате.
Насчет музыки, конечно, я главный фанат Галланта, его музыка делает меня счастливой. Не просто потому, что я люблю его, как человека, а потому что это очень красивая и откровенная музыка. Я знаю, как он к ней относится и, наверное, именно это делает мою любовь к ней еще сильнее. Ну и, конечно же, D`Angel помогает моему мозгу настроиться на правильную волну, когда этого не может сделать ничто другое.
.jpg)
ELLE Кто для вас стал примером, учителем в мире фотографии?
С. С. В привычном понимании я не училась фотографии нигде, и всю жизнь как идиот, я этим очень гордилась. Даже не то, что гордилась, но мне нравилось говорить, что нет, я не ходила никуда в школу, никогда не училась и так далее. Сейчас считаю, что это немножко глупости, потому что круто сначала понять правила игры, а потом в нее играть.
Я правила игры не знала, а просто стала играть в фотографию, потому что она делала меня счастливой. Для того, чтобы учиться и понимать, что вообще снимать, я просто смотрела на фотографии великих фотографов.
Я сама для себя решала, что они великие, то есть никто мне не рассказывал: «Вот это крутые фотографы, а вот это — нет». Все, что я могла найти через интернет, просто наполняло мою голову, и сам по-себе выбор пал на такого человека, как Хельмут Ньютон, например. Да и, в общем, учить больше нечего было. Я смотрела на фотографию, и она заставляла меня чувствовать что-то, а я пыталась понять, почему себя так чувствую, когда вижу этот кадр. А потом уже пробовала создать свою версию этого ощущения с помощью фотографии.
ELLE Что важно при работе с известными людьми?
С. С. При работе со знаменитостями важны две вещи. Первое — уважать личное пространство и личную жизнь человека, с которым работаешь. Но это и так естественно понятная вещь: ты должен защищать этого человека, быть очень аккуратным и уважительным, потому что съемка — это довольно стрессовый процесс. Кроме того, ты владеешь информацией, которую люди могут использовать в своих целях, поэтому умение аккуратно относиться к этому — бесценно.
Второе — нельзя забывать о том, что ты все еще фотограф, и ты на площадке находишься для того, чтобы сделать потрясающее фото. Поэтому очень важно не отдавать контроль над фотографией кому-то другому, даже если работаешь с великими знаменитостями. Классно делать коллаборацию, но полностью отдавать контроль и считать, что не можешь с этим человеком сделать то, что необходимо для фотосессии — значит наплевать на свою собственную фотографию.
ELLE В какой момент решили заниматься режиссурой?
С. С. Я решила заниматься режиссурой где-то к 23 годам. Мне сложно сказать, как именно это получилось. Кажется, до этого мне люди намекали, что нужно подумать на счет видео и движущихся картинок, но меня эта идея не очень вдохновляла, и мне было не совсем понятно, как моя фотография может измениться в видео, а тем более перерасти в кино. А потом я была на съемках клипа с крутой командой, которая, собственно, и показала мне, что такое режиссура. Тогда я поняла, что более подходящей профессии, наверное, для меня не существует. Это как если бы я была кубиком и наткнулась на просто гигантскую чистую стену с выемкой в ней, в которую я идеально впишусь и смогу жить в гармонии. Как-то так я представляю свои отношения с режиссурой.
Если есть работа, в которой я могу объяснить свое видение другим людям, рассказать им, как мы будем делать вещи, чтобы это видение стало реальностью — это моя мечта.
ELLE С кем ещё мечтаете поработать?
С. С. У меня очень много любимых фантазий на тему того, с кем бы я хотела поработать, но одна из них — это снять фильм по сценарию Чарли Кауфмана, снять что-то по сценарию Тарантино, снять что-то по книгам Чака Паланика и, наверное, на этом пока что мой список закончится.
ELLE Как карантин отобразился на работе?
С. С. Пока очень сложно сказать конкретно, как карантин сказался на моей работе, но одно могу сказать точно — он сказался на мне, а это сказывается и на моей работе. Я верю в то, что работа — это еще одни важные отношения в нашей жизни. И за карантин у меня появилось время подумать, как мне нужно исправить свои отношения с фотографией.
Когда ты очень занят, работаешь много и часто, у тебя не совсем есть время подумать о том, как вообще развиваются твои отношения с работой.
Ты будто делаешь все просто по накатанной, делаешь-делаешь, но забываешь спросить у самого себя, как ты себя чувствуешь, по душе ли вы вообще друг другу и есть ли в этом смысл. Ты забываешь об этом и, вполне возможно, можешь начать ненавидеть то, что делаешь, даже не заметив этого.
В этом плане карантин дал мне паузу, во время которой я могла подумать, чего я хочу, как я хочу и как мне этого достичь. Наверное, у меня появилось более взрослое отношение к фотографии, более осознанное отношение к искусству в целом: и к кино, и к тому, что я люблю в фотографии.
Я не знаю, что такое быть супер успешным человеком, у меня есть какая-то моя небольшая платформа, и я могу говорить только с высоты этой платформы. С того места, где нахожусь, я понимаю, что, пусть это звучит странно, но, добившись любого, даже незначительного успеха, творческие люди иногда жертвуют целостностью: ты начинаешь снимать не просто те картинки, которые тебе кажутся безумно красивыми, а и кадры, которые, ты знаешь, будут выбраны. Которые, скорее всего, попадут в онлайн или в печать, привлекут больше всего внимания. Ты забываешь о картинках, которые могут понравиться не миллионам, но сотням тысяч. Даже не то что понравиться, а заставить чувствовать что-то более тонкое, чем просто вау.
Ты забываешь делать эти фотографии, а эти фотографии — безумно важная составляющая тебя. И в какой-то момент, после того, как начинаешь забывать делать эти картинки, забываешь, как чувствовать более тонкие вещи в искусстве. Это, на самом деле, очень серьезная штука, и я понимаю, что это на твоей совести, как фотографа — держать себя в состоянии, в котором не даешь миру и его давлению вмешаться в твой рабочий процесс и повлиять на видение, создавая ситуацию, где у тебя нет мотивации впечатлить, а есть мотивация созидать вне зависимости от того, во что этот продукт в итоге вырастет.
