Перед встречей я была немного взволнована. Мы не виделись с Яниной несколько лет, и первый разговор за это время сразу будет о самом тяжелом периоде в ее жизни. Но все волнение уходит, как только я переступаю порог студии, где проходит наша съемка. Янина сидит на стуле перед зеркалом. Пока визажист наносит макияж, она отвечает на письма в телефоне. Впервые увидев ее без парика, отмечаю про себя, что черты лица при этом стали еще выразительнее. Но во взгляде все та же энергичность, что и всегда. Заметив меня, она улыбается и, когда я подхожу, крепко обнимает. Мы говорим о ее книге «Шевченко на кожен день», которая успешно продается, о море поддержки, которую она получает от людей после ее публичного откровения, и как важно сейчас продвинуть закон о легализации медицинского каннабиса. На протяжении всего разговора меня не покидает мысль о том, что я не знаю никого более сильного духом, чем она.
На Янине: платье elenareva
Анна Иванова: Я думаю, многих интересует, как ты себя чувствуешь сейчас?
Янина Соколова: Чувствую себя прекрасно, лечение закончено. Но каждые полгода буду теперь проверяться, потому что это та болезнь, которая может преследовать и догнать через пять-десять лет любого, кто однажды с ней уже соприкоснулся.
А. И. Когда ты впервые себя плохо почувствовала?
Я. С. В прошлом году на Одесском кинофестивале. Когда вернулась в Киев, сразу же обратилась к врачу и мне поставили неверный диагноз, который соответственно неправильно лечили. В процессе стала чувствовать себя хуже, поэтому снова сдала анализы: прежний диагноз подтвердили, но его лечение решили изменить. С августа до октября меня кормили гормонами, а когда я сдала анализы в другой клинике в октябре, сообщили, что это рак. Более того, мне сказали, что по результатам предыдущих анализов рак уже был в августе. Тоесть с августа по октябрь я фактически катализировала процесс гормонами.
А. И. Почему не поехала на лечение в Израиль или Германию?
Я. С. Во-первых, потому что я доверяла украинским врачам в институте рака, которые стали моими друзьями. Во-вторых, протоколы лечения больных раком везде одинаковые. Хотя история каждого — это действительно уникальный случай. У меня была легкая форма, локализация находилась внутри одного органа, который удалили. То есть рак не вышел за его границы.
А. И. Не думаешь ли, что лечение проходило хорошо, потому что ты известный человек и к тебе совершенно другое отношение со стороны врачей?
Я. С. Не скажу, что ко мне было какое-то особенное отношение. Единственное, когда у меня были съемки, врачи шли на уступки: я приходила в больницу на определенное время и не стояла в очередях. Еще у меня была отдельная палата, я не лежала в комнате, где находится пять-шесть человек, как во всех государственных клиниках. Но я наблюдала за тем, как живут остальные люди в институте рака, которые приезжают сюда со всей Украины. Больные приходят на лучевую терапию в пять или шесть часов утра, занимая очередь и сидят в ней по пол дня.
Государство мало заботится об условиях в клиниках, поэтому надо быть готовым, что оборудование часто устаревшее, ремонта нет, с потолка на тебя сыплется плесень, стоят облезшие стулья и старая техника, гинекологическое кресло можно снимать в фильме ужасов.
То есть это все, безусловно, тебя тяготит. Но сама система лечения везде одинаковвая, поэтому нет смысла куда-либо ехать, если ты доверяешь врачам и если у тебя несложная форма.
Меня больше беспокоит не медперсонал, а люди, которые тебя окружают за стенами больницы. Когда находишься без парика в тех местах, где тебя не знают, а меня тогда тяжело было узнать — одни глаза и лицо, без бровей и ресниц, относятся так, будто ты носитель бациллы, которая передается воздушно-капельным путем. Психологическое отторжение общества от онкобольных — вот самая большая проблема. Как правило, на пути больного раком встречаются люди, которые высказывают ему свое крайнее сожаление и этим же угнетают, либо относятся с агрессией, либо сторонятся.
А. И. А почему возникает агрессия?
Я. С. Когда я рассказала о своей болезни публично, получила много слов поддержки и тысячи перепостов в социальных сетях моей публикации, но мессенджер был забит и негативом. Люди, с которыми у нас разные политические взгляды, пишут: «Так тебе и надо!» Кто-то связывает болезнь с моей кармой.
Больные раком никак не застрахованы в Украине. У нас нет психологической помощи. Многие люди даже внутри семьи не знают, как себя вести.
Семья — это тоже момент непростого принятия, потому что мама в шоке, я же единственная дочь, муж тоже в замешательстве и никогда в жизни не мог такого ожидать. Разве что детям было весело, что мама может снимать и надевать волосы, как аттракцион. (Смеется.)
.jpg)
На Янине: топ Litkovskaya
А. И. Кому ты первому рассказала про свой диагноз?
Я. С. Маме. Она как раз была дома, когда я зашла на почту и увидела результаты анализов из частной клиники. Потом был муж. И после врач.
А. И. Ты сразу сказала или как-то готовилась к этому?
Я. С. Мама узнала про диагноз сразу, собственно вместе мы и прогуглили что означают результаты того злополучного анализа на почте, мужу я сказала через три часа. Через неделю еще рассказала своей близкой подруге Валерии Ходос, а через месяц — близкому другу Валерию Харчишину. Мы вместе играем в антрепризе, гастролировали с театром и во время лечения. Поэтому только он знал о парике и мы пытались это стойко скрывать в поездах и гримерках, находясь все время вместе. И нам удалось.
Я не хотела, чтоб медийный мир об этом знал. И я рада, что есть друзья, которые умеют держать тайны и помогают в самые критические периоды твоей жизни.
И Валерия, и Валерий были со мной на всех этапах болезни, они меня хорошо знают и их помощь была бесценна. У меня непростой характер: когда мне худо, то худо всем. (Смеется.) Плюс еще и сумасшедшая боль, которую я испытывала. Но они знали, как найти подход и проявить терпение.
А. И. Как отреагировал муж, когда ты рассказала про свой диагноз?
Я. С. Он был в замешательсте, но быстро нашел необходимых докторов, главный врач института рака оказался его другом из Института Аспена. Говоря о семье, многие больные сталкиваются с непониманием со стороны близких, которые не знают, как себя вести в этой ситуации. В нашей стране не учат правильным методам сочувствия, у нас нет этого в ментальности.
Говорят, что рак — заболевание недостатка объятий и поцелуев. В момент болезни человек напоминает оголенный нерв, которому нужно дать максимум всего. Ты либо сам понимаешь, либо можно прочесть об этом в интернете.
Боль физическая — это отдельная тема. Справиться с ней помогает медицинский каннабис. Сейчас мы занялись вопросом доступа медицинского каннабиса в науке и медицине в Украине. Благодаря ему человек, который переносит химиотерапию после рака, перестает корчиться от боли и может перестать клеить себе фентаниловый пластырь, который все обезболивает и делает из больного овощ: ты ничего не соображаешь и не можешь контролировать естественные процессы в организме. А медицинский каннабис обезболивает и не дает никаких побочных эффектов, кроме того что тебе хочется есть. Но проблема в том, что общество необразованно в этом вопросе. Если мы сейчас в кафе подойдем с тобой к женщинам за соседним столиком и спросим, выступают ли они за доступ к медицинскому каннабису, в ответ услышим часовую тираду про наркоманов.
А. И. То есть ты использовала каннабис при лечении?
Я. С. Да, хоть это и незаконно. Но я не курила в публичных местах. Сигарета с каннабисом выглядит как капиллярная ручка в футляре, внутри которой находится капсула с конопляным маслом и тремя уровнями содержания каннабидиола. Производят эти сигареты Nokia и Apple. При химиотерапии суставы выкручивает так, что ты просто не можешь сидеть на месте. Вот тогда и куришь. Сразу наступает момент расслабления. Один футляр стоит всего 25 долларов, мне его хватило месяцев на шесть. И представь, сколько наших людей смогут его использовать! Эта практика есть во многих странах мира.
На Янине: костюм elenareva
А. И. Ты сделала так много проектов за эти семь месяцев, пока болела. Тебя промотивировал диагноз?
Я. С. Нет, просто так совпало. Проект «Вечер с Яниной Соколовой» был придуман еще летом, но реализован как раз в период лечения. Я не могла от него отказаться. Во-первых, потому что мы его очень долго готовили, во-вторых, все, что я делала в то время, давало мне силы. Это как солнечная батарея: пока на нее светит солнце, она заряжается и отдает тепло в ответ.
Моим солнцем была работа. Столько, сколько я сделала за этот период, пожалуй, не делала в прошлой жизни до болезни.
Вокруг появлялось много небезразличных людей, меня поддерживала команда на всех проектах. График был тяжелым: помимо видеопроектов я выпустила два курса в своей телевизионной школе, плюс гастроли с театром, книга и сьемки в кино.
А. И. В этот же период выходили скандальные интервью, после которых люди обливали тебя грязью в комментариях. Не было ли мысли поставить что-то на паузу, дабы не получать дополнительный негатив?
Я. С. Нет. Когда я проснулась в первый день после операции, которая длилась шесть с половиной часов, как раз все обсуждали интервью с Настей Приходько. На моих страницах в соцсетях было почти две тысячи тегов и полотна сообщений. Я боюсь потерять близких. Насчет себя... У меня нет страха потерять жизнь внезапно. Чему быть — того не миновать.
Я фаталист — считаю, если тебе что-то предрешено, то уже ничего не изменить. Да, было понимание того, что это может быть и финал, нужно поторопиться, но руки не опускались ни разу.
Только в момент боли было адски плохо, но это физически, а морально за этот период я получила столько любви, сколько не получала за всю свою жизнь. А когда я разместила пост, в котором рассказала о болезни, — просто километры любви!
Есть столько людей, у которых рак в семьях, но они не говорят об этом. Поэтому мы и хотим создать мультимедийный проект «Я, Нина»: выпустим книгу, создадим фильм и саундтрек к нему, который напишет Валерий Харчишин, а группа «Друга Ріка» исполнит. Мы попытаемся показать, как можно жить счастливо в течение семи месяцев, когда в твою жизнь с неба сваливается беда, как нужно любить на полную, проживать каждый день как последний. И как часто мы тратим жизнь на пустяки, забывая о главном.
А. И. Как пришла идея фильма и кто автор сценария? Когда планируются съемки?
Я. С. Идея фильма родилась у меня на первый день после операции. Я лежала в реанимации с тремя удаленными органами и спрашивала у неба: «Так, на что ты намекаешь?» Пока думала, пришла в голову мысль: «Книга! Это должна быть книга». Я начала каждый день конспектировать все, что со мной происходило: записываю, а вокруг меня рождаются мизансцены реального кино. Везде, где бы я ни была: в коридоре больницы, на улице, в интернете, в межличностных отношениях. На седьмой день конспектирования я позвонила сценаристке Оле Куровец, в которую была влюблена, увидев ее работу на фестивале сценаристов «Террариум». Мы встретились с ней, она расплакалась, как обычно бывало с теми, с кем я разговаривала на эту тему, и согласилась написать сценарий.
Идея принадлежит мне, играть буду саму себя, роль моего мужа исполнит Валерий Харчишин, а доктора — Валерия Ходос, популярная украинская актриса и моя близкая подруга. Эта история будет не про обреченность, не о том, что все плохо и конец не за горами. Это будет история о вере в себя, о любви, силах, которые ты приобретаешь от тех, кто возле тебя. Но главное — мы хотим показать, что каждый из нас должен создать такую жизнь, за которую стоит бороться. И мы покажем, что люди, больные раком, могут быть очень сексуальными. Именно такой будет главная героиня Нина.
На Янине: платье elenareva
А. И. Вы огласили сбор денег на этот проект. Сколько вам нужно на его реализацию?
Я. С. Мы подались в Государственное агентство по вопросам кино. Если получим грант, то это случится только зимой. А по сценарию у нас история начинается с Одесского кинофестиваля, как собственно и в жизни. Соответственно, зимой кинофестиваль мы снимать не сможем. Поэтому сцены в Одессе мы планируем снимать этим летом, для чего нам нужно четыре миллиона гривен на аренду техники и гонорары съемочной группы. Собираем мы эту сумму через краудфандинг. Нужно зайти на страницу yanina.live, кликнуть на красное окошко «Допомогти проекту», что занимает две минуты. Все будет прозрачно. Люди смогут наблюдать, как мы подбираем актеров, как по утрам приезжаем на площадку, проводим летучки. Уверена, что эта история изменит жизни зрителей.
А. И. Поделись из собственного опыта, что не нужно говорить и делать близким по отношению к человеку, который болен? Как рассказать родным и особенно детям, что у тебя рак?
Я. С. Есть такое словосочетание «удручающее сочувствие». Это когда ты смотришь на человека, а у него брови домиком, в глазах — страх, он беспомощен и растерян, так как не знает, что с тобой делать. От этого становится только хуже, потому что ты сам не знаешь, что с собой делать. Вот это беда и огромная проблема родственников. Людей, у которых, есть этот недуг, нужно окружить любовью настолько, насколько они этого требуют, и не надоедать чрезмерной заботой.
Людям, у которых болеют знакомые, советую повести их на вечеринку. Это на какое-то время освободит их мысли от рака. Я ненавижу дискотеки, но в этот период мы с друзьями отрывались.
Детей надо успокоить, что мама или папа не умрет. У меня умер дедушка от рака, и Коля, старший сын, сразу спросил: «Это у тебя такое, как у Вани?» Я говорю: «Ну похожее». А он: «И что, ты умрешь, как Ваня?» Я ответила: «Нет, ты что, я не планирую пока». Поэтому надо объяснить детям, что есть такая проблема. Например, когда выпадут волосы, они на это будут очень остро реагировать. Можно сказать, что это словно собачку стригут, волосы потом отрастают еще лучше. То есть провести параллель с миром, который не страшен для ребенка.
А. И. Ты сказала, что за этот период успела реализовать многое, чего не делала в прошлой жизни, то есть до болезни. Какие главные выводы ты вынесла для себя за эти семь месяцев?
Я. С. Живем один раз, садимся вечером, пьем вино и стараемся придумать, как идти по другому плану. Нужно заниматься чем-то новым, чего не делал раньше. Нужно быть бескомпромиссным в своих желаниях, целях, миссии. Лень — это ужасное качество, с которым нужно бороться перманентно, она портит жизнь бессистемным и амебным существованием. Поэтому ни в коем случае не надо откладывать ничего на завтра. Не нужно бояться делать авантюрные поступки. Стоит рисковать, зная, что все будет хорошо. Любим — говорим, хотим обнять — обнимаем. Еще стоит следить за своим здоровьем, обязательно раз в полгода сдавать анализы. Я не делала этого, думала, что просто переутомление.
И главное — любовь. Рак — это болезнь, которую можно победить только любовью. Многие говорят, что это заболевание появляется из-за ее недостатка. В этот период я почувствовала любовь крайне остро.
Фото: Пымин Давидов
Стиль: Наталия Осадчая
Ассистент: стилиста Анастасия Белоус
Makeup: Татьяна Овдиенко
