Мы в гостиной дома, который она купила в 18 лет, в горах над долиной Сан-Фернандо. В какой-то момент он стал ее офисом, но после того как в ноябре прошлого года их с Лиамом Хемсвортом дом в Малибу сгорел во время пожара «Вулси», пара вернулась сюда. На стенах — портреты Элвиса Пресли и Долли Партон. Из окон виден бассейн во дворе. Две собаки улеглись на диване между нами, как только Сайрус открыла ноутбук, кашлянула и начала: «Мой альбом называется She Is Miley Cyrus. She [она] не связано с полом. Она не только женщина. She не ассоциируется с вагиной. Она — природная стихия. Она — сила. Она может быть кем угодно, поэтому она — это всё. Она — это героиня. Она — это She-E-O, глава».
Сайрус вскакивает и, расхаживая по комнате, объясняет, что she — это самая смелая версия самой себя. Она возмущена требованиями к женскому полу:
«От нас ожидают, что мы будем пополнять население планеты. И если это не является частью нашего плана или нашей целью, на нас выливают тонны критики и злости, пытаются устанавливать и менять законы, чтобы навязывать женщине материнство, даже если она забеременела в результате изнасилования.
Если вы не хотите детей, люди жалеют вас, будто вы холодная, бессердечная стерва, неспособная любить».
Сайрус ненавидит слово «эгоистичный». «Почему нас учат, что любить — значит отодвигать себя на второй план, а тех, кого любишь, ставить на первый? Если вы любите себя, что тогда?» Ее серьезное выражение лица сменяет привычная солнечная улыбка, и она с размаху приземляется на диван. «Такая вот длинная лекция». Мы пересаживаемся на пол, уступая диван собакам.
Полную версию интервью Майли Сайрус ищите в сентябрськом номере ELLE. Журнал уже в продаже.
Оформить электронную подписку можно по ссылке.
Текст: Molly Lambert
Стиль: George Cortina
