Я увидела Нью-Йорк таким, каким не видела его никогда, — немым от скорби. Оказалось, что здесь никто не был готов к такому исходу. Либеральные медиа — лидеры мнений вроде New York Times и New Yorker — были настолько уверены в победе Клинтон, что уже не стеснялись начинать статьи предложениями из разряда «Остались считанные недели до момента, когда Клинтон войдет в Белый дом». Этот либеральный мир оказался мыльным пузырем, который звучно лопнул в ночь со вторника на среду, оглушив жителей Нью-Йорка.
Вечером в день выборов я ожидала увидеть людей, предвкушающих момент, когда ближе к полуночи будут известны результаты голосования. Но кругом было совершенно пусто. Толпа людей, сквозь которую приходится проталкиваться в обычный день, просто испарилась; в многочисленных кафе не было посетителей; не было частных авто, не было такси. Казалось, что на Манхэттене, «который никогда не спит» и похож на человеческий муравейник, живут только небоскребы. Я отправилась на Таймс-сквер, где несколько сотен безмолвных людей следили за тем, как на гигантских экранах один за другим американские штаты становились «красными», сигнализируя победу Дональда Трампа. Происходящее казалось каким-то немыслимым сбоем в системе. На это общее настроение тут же отреагировали создатели знаменитого антиутопического сериала «Черное зеркало», написав в своем «Твиттере»: «Это не очередной эпизод. Это не маркетинг. Это реальность».
.jpg)
Утром город был абсолютно немым. Я поспешила в университет — услышать профессоров и студентов, и наткнулась на гробовую тишину. Все женщины в моей группе были одеты в черное.
Я неслучайно описала состояние траура, в котором проснулся Нью-Йорк на следующий день после выборов. Эта повсеместная скорбь нечто большее, чем недовольство американских граждан поражением своего кандидата. Это шок от того, что Америка, в которой борьба за права человека насчитывает десятилетия уже написанной истории, сделала колоссальный шаг назад, выбрав в президенты человека, известного сексуальными домогательствами и мизогинией, эксплуатацией рабочих, пренебрежением конституцией, расистской, ксенофобской и антисемитской риторикой, а также серьезными амбициями касательно милитаризации страны.
Женскому вопросу в этой истории отводится отдельное место. И дело не только в громких скандалах, связанных с обвинениями Трампа в изнасиловании и вульгарными комментариями в адрес женщин, которых он позволяет себе называть «собаками». Трамп открыто заявляет, что женщины должны быть наказаны за аборты и что федеральные расходы на программу Planned Parenthood, предоставляющую медицинскую помощь миллионам женщин, будут сокращены. Майк Пенс — будущий вице-президент страны — уже активно работал над тем, чтобы лишить женщин репродуктивных прав. Будучи губернатором Индианы, Пенс продвигал закон, запрещающий абортировать даже неполноценный плод и требующий похоронной церемонии в случае выкидыша независимо от того, насколько рано он случился. Пенс также ответственен за закрытие нескольких клиник, которые не занимались абортами, а предоставляли медицинскую консультацию и тестирование заболеваний, передающихся половым путем; он также ответственен за существенное сокращение бюджета на борьбу с домашним насилием. Все вышеперечисленное — прямая дорога к возрастающей статистике женской смертности — от болезней, нелегальных абортов, суицидов и насилия.
И пока команда Трампа думает над тем, как «обратить» гомосексуалов в натуралов и отменить недавно принятый закон об однополых браках; о том, как отменить проведенную Обамой медицинскую реформу и в целом, как сделать Америку great again, я думаю: Трамп, конечно, отвратителен, но кто отдал за него миллионы своих голосов?
Присутствие такого президента позволяет открыто ненавидеть мигрантов, темнокожих, ЛГБТ и прочие меньшинства; оно символически разрешает патриархальное и авторитарное поведение — способы сохранения своего превосходства над другим. И поклонников такого рода привилегий набралось полстраны.
В академической среде уже сравнивают американские выборы 2016 года с выборами Гитлера в Германии 30-х. И это не драматизация, основанная на реальных фактах поддержки Трампа Ку-клукс-кланом (ультраправой экстремистской организацией) и alt-right (движением, характеризующимся националистскими, антифеминистскими, гомофобскими настроениями). Уже в течение первых суток после события в социальных медиа возросло количество постов, сообщающих о ксенофобских и антисемитских комментариях; о радостных воплях «Хей, ребята, дайте пять, теперь официально можно хватать их за “киску”!» (Grab them by the pussy), а также физических атаках на представителей меньшинств. Прохожие советуют мусульманам «ехать домой», темнокожим — «Нигер, иди собирать хлопок».
.jpg)
Все эти примеры — мои аргументы против тех, кто говорит: «Успокойся, один человек ничего не решает». Их много и, возможно, они ничего не решают для вас лично. Но ситуация уже в эту минуту выглядит по-другому для тысяч людей. И я не понимаю, как можно быть к этому нечувствительным хотя бы на уровне сопереживания.
Для кого-то победа Трампа слишком далека от Украины, мне же такая позиция кажется странной как ввиду очевидных параллелей с информационной войной, в которой застряла наша страна, так и ввиду охвативших ее приступах консерватизма.
Знакомый написал мне: «Ася, а в чем драма для тебя лично? Ты же на выборы не ходила». Если вкратце, для меня эта драма заключается в победе celebrity culture над способностью критически мыслить. В победе человеконенавистнической риторики над демократическими ценностями. В масштабе, в котором праворадикальные настроения охватили сначала Россию, потом страны Западной Европы, а теперь и США. В растущей статистике насилия на почве гендерной, расовой, национальной и религиозной ненависти. В том, что Украина хоть как-то ориентировалась на западную политику относительно прав человека, а теперь эти ориентиры исчезают с горизонта. В том, что Россию хоть как-то сдерживали западные санкции, а теперь в каждой стороне света по «сильной руке». В том, что выбор большинства — это выбор в пользу авторитаризма. И что человечество отказывается пользоваться своей главной и уникальной функцией — способностью думать.
