Сергей Лозница, украинский режиссёр белорусского происхождения, проживающий в Германии – автор с мировым именем и уникальным стилем, который напрямую взаимодействует со зрителем, зачастую – весьма жестоким образом. При этом Лозница-документалист и Лозница-автор игрового кино – будто два разных режиссёра: первому характерен минимализм и отстранение, второй тоже отстраняется, но зачастую в местах, где неподготовленной аудитории хочется выть то ли от сопереживания, то ли от ужаса.
В игровых фильмах Лозница сочетает гротеск с грязным реализмом, знакомым любому жителю постсоветского пространства, но интереснее всего ему люди, причём в условиях распада всего – социального договора, общества в привычном понимании, моральных устоев и чисто человеческого в человеке. Всё это нашло отражение в болезненном и местами насмешливом «Донбассе», украинская премьера которого состоялась на Одесском кинофестивале.
Осенью «Донбасс», получивший в каннской программе «Особый взгляд» приз за режиссуру, выйдет в широкий прокат, так что есть немного времени подготовиться, ознакомившись с ключевыми работами Лозницы. Хотя, как было сказано в начале – скорее всего, это не поможет.
«Счастье моё»
Игровой дебют Лозницы и одновременно – первый фильм, представивший Украину в основном конкурсе Каннского фестиваля. Роуд-муви о дальнобойщике Георгии, которому встречаются случайные попутчики, практически лубочные менты и несовершеннолетняя проститутка, обрывается на середине: мужики, пытавшиеся ограбить грузовик Георгия, усыпляют его бдительность, предложив в примирение разделить с ними еду, и оглушают ударом по голове, имеющим необратимые последствия. После этого история пути заканчивается, и в действие приходит запущенный механизм насилия: в неожиданном финале заросший и, кажется, ничего не понимающий Георгий отлично встраивается в окружающую систему необъяснимым актом жестокости.
Важную роль во всём происходящем играют две интерлюдии, из современности переносящие действие во времена Второй мировой. В одной из них советского военного обобрал комендант, отжав чемодан с подарками для невесты, за что военный пристрелил коменданта из уходящего поезда. В другой, более развёрнутой, двое советских солдат за неосторожное высказывание прикончили приютившего их учителя на глазах его сына. Напрямую эти вставки, деконструирующие идиллический военный миф, утверждённый массовым советским кинематографом, с повествованием не связаны, однако наглядно демонстрируют: Лозница видит бессмысленную и беспощадную традицию насилия современного постсоветского пространства уходящей корнями в прошлое. Куда ближе и основательнее Лозница присматривается к этому прошлому в следующей игровой работе.
«В тумане»
До выхода «Донбасса» у этого фильма Лозницы была самая успешная каннская история – «В тумане» получил приз Международной ассоциации кинопрессы (ФИПРЕССИ). Поставленная по повести Василя Быкова, картина немало перекликается с самой известной экранизацией белорусского писателя, «Восхождением» Ларисы Шепитько, в 1976-м завоевавшим «Золотого медведя» Берлинале. В обоих фильмах традиционный военный антураж отходит на второй план, уступая место экзистенциальной драме и столкновению характеров в пограничных ситуациях.
Лозница множество раз говорил в интервью, что война как таковая ему не интересна – по его словам, война практически везде одинакова. Режиссёра привлекают процессы распада, результатом которого и становится вооружённый конфликт. О главном герое «В тумане» Лозница говорит следующее:
«Сейчас очень редко можно встретить людей такого стержня внутреннего, такого взгляда на жизнь. Что-то надломилось, произошло, и это меня очень занимает».
Плоды этого надлома исследует и в «Донбассе», и в «Кроткой», вольной экранизации повести Достоевского.
«Кроткая»
Лозница говорит, что «Кроткая» и «Счастье моё» составляют диптих о судьбе мужского и женского характера в репрессивных условиях постсоветсткого пространства. И, если «Счастье моё» – универсальная метафора, которая свободно ложится на российские, белорусские или, как бы ни хотелось верить в обратное, украинские реалии, то «Кроткая» сделана на чисто российском материале и гротескными красками рисует картину страны-тюрьмы, обитатели которой ревностно и покорно поддерживают имеющееся положение дел.
Молчаливая женщина, которая пускается в одиссею по всем кругам ада после того, как от мужа перестали приходить вести из тюрьмы (хотя один из встретившихся ей персонажей заявляет, что надёжнее места для сохранности человека просто не сыскать), в конце оказывается в жуткой реконструкции самой травматичной сцены фильма «Хрусталёв, машину» Алексея Германа. Пересказывать её смысла нет, если не видели, обязательно соберитесь с силами и посмотрите.
Однако ещё сильнее пугает готовность героини вернуться на те же рельсы, даже будучи предупреждённой жутким видением – выбор и свобода воли, хотя бы на уровне инстинкта самосохранения, в этом пространстве попросту не предусмотрены. Изобразив источник, откуда экспортируется «русский мир», пространством, живущим по тюремным законом, Лозница заложил основу того, что в полную силу звучит в «Донбассе»: любое преступление начинается в голове, а от отрицания частной собственности до убийства – и впрямь один крохотный шаг. Отсюда и гротескное партсобрание, отчасти перетекающее в следующий фильм – закон в этих условиях теряет изначальную функцию и остаётся лишь номинальным представлением ряженых. И этих ряженых, заправляющих хаотичным жестоким карнавалом, граничащим местам с сюрреализмом, предостаточно увидите в «Донбассе».
