Для Мирославы Ганюшкиной, руководительницы агентства «АртПоле» и куратора художественных проектов, полтора года полномасштабной войны стали временем проверки. Собственных сил и окружения — насколько люди, которые рядом, «свои» и готовы ли деликатно сочетать искусство, военные хроники и волонтерство.
Одним из таких опытов стал проект «АртПоля», инициированный мультидисциплинарной художницей Олей Михайлюк, — «Ірпінь. Хроніки відродження». Документальные интервью с ирпенцами об оккупации и возвращении в мирную жизнь — результат поездок к горожанам с гуманитарной помощью. В первом же грузе наряду с самыми необходимыми вещами оказались растения. Высаживать цветы и травы для ирпинцев стало своеобразным успокоением, моментом ощутить жизнь здесь и сейчас.
К акциям по высадке растений приобщалось все больше разных людей и организаций. Одни передавали саженцы, другие приезжали лично. «Растительное сообщество», как называет его Мирослава, активно росло. С теми, с кем в проекте познакомили растения, «АртПоле» продолжает совместную работу и сейчас. В этом году встречи стали возможны благодаря поддержке Европейского Союза в рамках Стипендиальной программы для лидеров гражданского общества стран Восточного партнерства. Чтобы показать, как каждый может восстановиться и поддержать других в военное время, сообщество начало собирать свои опыты на онлайн-платформе.
Об этой идее, волонтерстве и искусстве в период войны Мирослава рассказала в интервью специально для ELLE.UA.
.jpg)
Держаться и помогать друг другу, если остаешься в Украине
В феврале 2022 мы с Олей (Оля Михайлюк. — Ред.) решили остаться в Киеве. Тогда не могло быть и речи о художественной деятельности. Все изменилось, остановилось. Единственное, что можно было делать, — просто помогать, как-то вместе держаться в тот момент. Наши коллеги из европейских стран передавали помощь, пересылали деньги. С ними мы закрывали адресные запросы. Тогда же присоединились к местному гуманитарному штабу.
Со временем волонтерство у многих перешло в профессиональную сферу. В гуманитарных центрах, имеющих связи с донорами и свои сети распространения. А мы продолжали реагировать на точечные запросы и заниматься людьми на нескольких улицах в Ирпене. Еще в марте познакомились с волонтерами, которые доставляли в Ирпень помощь. В экстремальных условиях — под обстрелами подвозили пакеты на велосипедах к реке, оттуда перебрасывали, ведь мостов уже не было. Кто-то подхватывал с другого берега и дальше разносил оставшимся в городе людям. Когда Ирпень деоккупировали, мы решили поехать туда, познакомиться, привезти некоторые вещи и продукты.
Это было в апреле 2022 года. Многие местные еще были напуганы. Некоторые люди продолжали жить в подвалах. Мы тоже были растеряны и не совсем понимали, что привезти и как начать это знакомство. Какой-то кофе или шоколад, пледы? Искали что-то, что возвращает к предыдущей, мирной жизни — по запаху, по вкусу, на ощупь. Чтобы получилось просто поговорить. Еще в Киеве нам рассказали о местном жителе Леониде. Его дом полностью сгорел, но удивительным образом уцелела рассада перца. Нам из разных мест Украины передали саженцы и семена. Так среди свертков появились растения, которыми мы поделились с Леонидом и другими ирпенцами.
Впоследствии мы увидели, как растения помогают людям возвращаться к нормальной жизни. Когда живешь в неопределенные, трудные времена, когда не можешь ничего планировать, растения утешают. Показывают быстрый результат — посадил и уже через несколько недель видишь, как из земли пробивается зелень или же что-то цветет. Сама работа с землей помогает и успокаивает.
Люди приглашали нас к себе во двор, на маленькие огороды и приусадебные участки, где сажали привезенные нами ростки. Рядом с пострадавшими от обстрелов домами. С каждым приездом в Ирпень они все больше открывались. Через растения, через наш общий труд на грядках. Растения, как и художественные произведения, обычно не задают буквальных вопросов и не требуют немедленного ответа. Это позволяет лучше понять свое отношение к происходящему вокруг, найти свой способ реагировать, взаимодействовать. Постепенно в Ирпене собралось достаточно большое сообщество людей, волонтеров, в целом людей из абсолютно разных сфер. У всех были свои опыт, выгорание и возвращение к жизни.
Чем занимается художественное агентство «АртПоле»
Фестиваль этнической музыки и лендарта «Шешоры», с которого мы начинали, возник с идеи показать прелести Карпат и возможности зеленого туризма как альтернативу вырубкам лесов. В следующие художественные проекты, создавая для них среду обитания, мы часто приглашали не только художников и музыкантов, но и ученых, журналистов, предпринимателей.
Документирование событий войны в 2022-м, к сожалению, тоже не было для нас чем-то новым. В 2014 году мы планировали фестиваль в Бахчисарае. Общались с крымскими коллегами, и они как-то так странно отвечали, что Оля (Михайлюк. — Ред.) решила поехать в Крым одна. Это произошло накануне печально известного референдума в марте. Все развивалось стремительно, и возникла необходимость фиксировать увиденное, потому что даже мы сами забываем хронологию событий и эмоций. Потом были весна и лето в Луганской области, непродолжительный, но памятный опыт пребывания в оккупации.
Последний проект «АртПоля» накануне полномасштабного вторжения — «Ніхто не острів» — тоже был посвящен полуострову, поддержанию взаимосвязей с ним. Идея была в воссоздани «своего» Крыма. Такого, каким каждый из тех, кто присоединился к проекту, его помнил и представлял. Думали, что лучше сможем это сделать через максимальное приближение к Крыму, поэтому работали над проектом в Херсонской области. Но в прошлом году после 24 февраля стало очевидно: просто представлять что-нибудь маловато. Надо возвращать.
Поездки на деоккупированные территории
С Херсоном тоже возникли взаимосвязи. После деоккупации города часто бываем там. Не бывает так, что ты приходишь к людям и говоришь: «А давайте поговорим», и они начинают делиться своими сложными историями. Нет. Это происходит постепенно. В основном через адресную помощь. И запросы бывают очень разные, иногда неочевидные.
У нашего ирпенского сообщества накануне прошлогодней зимы дома были, мягко говоря, не отстроены. Кто-то успел за свой счет поставить окна или накрыть крышу, кто-то — нет. К тому же привозили им электрообогреватели, но с блекаутами они просто бесполезны. Возникла идея с лижныками (традиционные гуцульские одеяла из овечьей шерсти). Мы связались с мастерами из Карпат. Узнав, для кого это нужно, они отдали их по максимально ласковой цене. Подсчитали, что получилось дешевле, чем покупать спальники. Мы привезли одеяла в Ирпень, чтобы люди могли согреться, когда не было отопления, и так поддержали карпатских мастериц. И в целом взаимодействие внутри страны — в Ирпене этим душевным подаркам обрадовались.
Все начинается с общения. Это теплая человеческая цепочка, личные контакты и доверие. В Херсоне наши точки коммуникации — гуманитарный штаб в церкви возле Антоновского моста и ботаническая тусовка в одном из местных парков. Недавно привезли им бус растений. С одной стороны, звучит странно. Но херсонские знакомые продолжали заботиться о растениях даже в оккупации, а сейчас тем более. Добавились и животные, часть которых спасли после гибели их хозяев. Также в ботсаду есть арт-пространство.
В «АртПоле» сейчас несколько проектов о юге Украины, об оккупированных и деоккупированных городах там. Эту практику мы сочетаем с волонтерством. Это скорее такое чувство, когда ты не можешь поехать, например, в Херсон и просто документировать, как живет город, если там ты не помогаешь. По крайней мере я не смогла бы. Те, с кем я общаюсь последние полтора года, — это люди с подобным видением мира. Хотя в целом в жизни они очень разные. Это херсонская Urban Re-Public, Украинский дом в Варшаве, экостанция Глубокие Балыки возле Киева, Бушанская Толока на границе с Молдовой.
Из такого общения получаются теплые и важные истории. От первого лица, спокойные и доверчивые. И это помогает объяснять, что происходит в нашей стране тем, кто далек от войны,
— не только за пределами Украины, а даже у нас.
Сочение художественных практик и волонтерства
Последние полтора года я с неожиданной стороны открыла для себя некоторых знакомых — их эмпатичность, смелость, сообразительность, умение успокаивать порой неожиданным образом. И познакомилась со многими новыми людьми. По-моему, сейчас это вполне нормально — отдавать людям часть своих ресурсов. Финансовых, временных, каких угодно. Вокруг существуют разные способы помогать.
Те волонтеры, с которыми мы познакомились в Ирпене, и те, кто в Буше, Херсоне, Варшаве, — каждый работает в своем направлении и продолжает откликаться на нужды людей. Свои опыты мы решили собрать на онлайн-платформе. Здесь есть истории, вдохновляющие или наталкивающие на размышления, практические инициативы, которые можно попытаться воплотить в своей общине. Мы фиксируем наш опыт и то, как он может переноситься в другие ситуации, обмениваемся контактами, советами. Не хочется называть это проектом. Это нечто более мировоззренческое.
Отрефлексировать войну, пока она продолжается, невозможно
Можно наблюдать, документировать, ухватывать определенные эпизоды. Действительность сейчас так интенсивна и выразительна, что в большинстве случаев художественное высказывание не выдерживает конкуренции.
На выставках я вижу много попыток проработать «материал войны» — побитое обломками железо и сожженные авто, пули и гильзы, маскировочные сетки и ящики от патронов. Но чтобы передать боль, страх, нежность, надежду и взаимодействие, недостаточно иметь предмет-свидетельство. Важно то, при каких обстоятельствах, с каким звуком и в каком свете его показать. Мне близки произведения, сочетающие документальное и абстрактное. Проект, над которым я сейчас работаю в «АртПоле», — это выставка Оли Михайлюк «Світлокола». По ее замыслу, здесь сочетаются видео- и световые объекты, созданные в Карпатах на протяжении 2021–2023 годов, и интервью с военными и волонтерами в гуцульском селе Бабин и под Бахмутом. Это проект о природных паттернах. Когда о них говорят бойцы горно-штурмовой бригады «Едельвейс» — о кругах на воде, чистоте карпатских ручьев, о горах и лесах, которых им не хватает на востоке. Работы наполняются чувственностью, которая делает их живыми и актуальными.
Произведения американских экспрессионистов Джексона Поллока и Марка Ротко определяют как postwar abstract painting. То есть это отвлеченное искусство, возникшее из-за необходимости говорить и невозможности говорить об определенных вещах (как вот война) в образах и метафорах. Наши «Світлокола» — тоже абстракция. А видеоинтервью — это люди из Карпат, которые сейчас на передовой, рассказывают о том, как «ловят» свой свет.
Над проектом работает известный польский саундартист Томаш Сикора. Вместе волонтерим с начала войны. Запись интервью в окрестностях Гуляйполя и Бахмута, с одной стороны, необходима для художественного проекта, с другой — чтобы поддержать военных. Показать эти разговоры в сочетании с арт-объектами, снова собрать помощь и поехать на восток. И так по кругу.
.jpg)
Остаться в Украине — мое осознанное желание
Когда мы с друзьями заканчивали свои университеты (а это то время, когда достаточно саркастически относишься к миру и проверяешь, как он действительно работает), много путешествовали, ища, что делать дальше. Кто по Европе, кто даже по экзотическим странам на других континентах. Мы с Олей Михайлюк тоже много выезжали. Но однажды поехали в Карпаты и там поняли: все страны прекрасны, везде много возможностей, иногда там даже проще. Но нам интереснее здесь, дома. В Украине еще много неисследованного. У нас есть что показывать миру и друг другу. Нравится ездить за границу в гости, но жить — только здесь. Такое же чувство было и в феврале 2022-го, и есть сейчас.
Текст: Алена Нагаевщук
