Ольга, учитель английского языка в специализированной школе Херсона, рассказала нам о том, как в мае ей вместе с 14-летним сыном удалось вырваться из оккупации.
Иллюстрация: @marikinoo
Ольга, расскажите, пожалуйста, где вы были 24 февраля, когда началось полномасштабное вторжение России в Украину? Готовились ли как-то к войне?
Моя дочка училась в спортивном лицее в Киевской области. За несколько дней до начала войны я была в Киеве, ездила к ней на чемпионат Украины по художественной гимнастике. Его проведение было под вопросом, но все-таки он состоялся. После соревнований я вернулась в Херсон.
23 февраля позвонила дочка, сказала: «Мама, тут ходят странные разговоры, что будет война, я на всякий случай соберу вещи». Я не восприняла это всерьез, но ответила: «Конечно, собирай, если тебе так будет спокойнее». В то, что будет такая война, я и мои знакомые не верили.
24 февраля я проснулась по будильнику, начала собираться на работу. Раздался звонок: «Мам, Киев бомбят, нас выселяют из общежития».
Эта новость ошарашила меня, я сидела и думала, что же мне делать. Я — в Херсоне с младшим сыном, старшая дочь — в Киевской области. Мне начали звонить из общежития с просьбой забрать ребенка. В лицее боялись нести ответственность за чужих детей.
Все закрутилось как в страшном сне.
К счастью, из общежития дочь забрали пожить к себе в Белую Церковь родители девочки, с которой она тренировалась и училась в одном классе. Я очень благодарна им за то, что поддержали нас в такое сложное время. Позже они вместе с волонтерами выехали в Польшу. Мы были в разлуке с ней долгих 4 месяца.
Что было, когда оккупанты вошли в Херсон?
Херсон был оккупирован практически сразу. В городе начался хаос, все начало массово закрываться. В аптеки и банкоматы выстроились огромные очереди.
Фото иллюстративное: TASS SERGEI MALGAVKO/TASS
В первых числах марта люди начали разбивать магазины. Они были в каком-то сумасшедшем состоянии. Владельцы магазинов были готовы отдавать продукты просто так, только чтобы их имущество не пострадало.
Мы оказались отрезаны от нормальной жизни. Ни мобильной связи, ни интернета. Потянулись невыносимые дни оккупации.
Херсонцы выходили на митинги до последнего. Оккупанты разгоняли их дымовыми шашками, выстрелами. Выходить на площади стало небезопасно. После митингов участников вылавливали, многие люди пропадали. Это могли быть волонтеры или просто известные личности в городе, которые вели активную деятельность.
Находиться в Херсоне небезопасно. Тебя могут избить просто за то, что ты не так посмотрел. Даже женщин могут остановить на улице прикладом и спросить: «Херсон — это Украина?» Если скажешь «да», можешь серьезно пострадать.
Оккупанты развешивают плакаты по городу, рассказывая, что Херсон — это город с российской историей. Продают под паспортные данные свои сим-карты, тем самым делая для себя какую-то регистрацию. Предлагают оформить паспорт РФ, но никто в очередях за ними не стоит.
В первых числах мая оккупанты хотели провести референдум, но поняли, что для них это будет катастрофа. Никто не придет.
Как приняли решение об эвакуации?
С 12 часов дня 24 февраля уже нельзя было нормально выехать. Поезда и автобусы не ходили. Было страшно, люди боялись обстрелов.
Фото иллюстративное: telegram Ху@евый Херсон
Один раз я попыталась выехать через Антоновку в сторону Кривого Рога, но на блокпостах русские не пропускали. Сразу за Херсоном образовалась 10-километровая пробка. Мы поняли, что стоять в ней нет смысла, и вернулись назад.
Второй раз, 12 мая, нам все-таки удалось выехать. Как говорится, прыгнули в последний вагон. После нас пробовали выехать наши друзья, но, к сожалению, уже не смогли.
Окончательное решение все же попытаться выехать я приняла после одного неприятного случая. Я стояла с подругой и ее дочкой на улице недалеко от своего дома, возле нас остановилась машина без номеров. Скорее всего, ворованная — сейчас у многих в Херсоне отжимают автомобили. Внутри сидели непонятные личности в очках и с бородой. Еще мгновенье, и нас бы засунули в машину.
Мы побежали в разные стороны. Машина поехала за мной. Я заскочила в ворота своего дома, в ужасе понимая, чем это могло закончиться.
Фото иллюстративное: AFP
На чем вам удалось выехать? Сколько времени это заняло?
Мы выехали на микроавтобусе 12 мая в 6 утра и только в 2 часа ночи попали в Кривой Рог. В хорошие времена дорога туда из Херсона занимала 3,5-4 часа. В этот раз мое так называемое путешествие продлилось целых 20 часов.
Обошлось оно в 1000 гривен, но я слышала, что люди платили и по 8000. Моя подружка, например, заплатила 250 долларов, чтобы выехать в Одессу.
Для кого-то бизнес, для кого-то беда.
Фото иллюстративное: AP
Много ли блокпостов оккупантов было по дороге? Что на них происходило?
На блокпостах проверяли документы, мужчин раздевали, смотрели татуировки, искали украинскую символику. У меня телефон не проверяли, но вообще это делают, поэтому люди стараются почистить телефон перед этим.
Всего мы проехали 37 российских блокпостов.
Помимо проверок на каждом из них нужно было что-то предложить оккупантам: спиртное, сигареты и прочее. Как я поняла, наш водитель уже имел подобный опыт и знал, как себя вести.
Ехать нужно было аккуратно — много обочин заминировано. Из машины лучше не выходить — вышел, где не положено, и тебя могут просто расстрелять.
Иногда, когда люди пытались как-то выиграть время, объехать, это заканчивалось печально.
Где-то к десяти вечера мы доехали до села Давыдов Брод в Херсонской области, там начиналась серая зона, а за ней — наш украинский блокпост. Нас попросили выключить фары. Была вероятность обстрела. Мы стояли в полной темноте, над нами летали дроны.
Не могу передать словами дикий ужас, который я пережила. Ты вроде бы понимаешь, что уже максимально преодолел эту опасную дорогу, но сейчас может произойти все, что угодно, а ты сидишь в темноте со своим ребенком и ничего не можешь сделать.
Рисунок: Елена Мондер
В два часа ночи, полностью измученные, мы наконец-то добрались до Кривого Рога.
Комендантский час. Вокзал закрыт. Орут сирены. Ни единого фонаря. Кромешная тьма. Добраться куда-либо невозможно. А я одна с ребенком в чужом городе.
Но выбирать не приходилось. Заночевали на лавочке на остановке. Сын положил под голову рюкзак и уснул. В 5 утра, когда начал просыпаться город, мы вызвали такси и поехали к подруге. Ее муж в ЗСУ, и ночью она никак не могла встретить нас на остановке.
Иллюстрация: @mala_malue
После того как мы выехали, я еще неделю приходила в себя, ходила оглядываясь — каждый звук меня настораживал.
Мне постоянно казалось, что сейчас, как в Херсоне, из-за угла выедет БТР с россиянами с автоматами.
Фото иллюстративное: REUTERS
Много ли людей выезжали из Херсона одновременно с вами?
В нашей колонне было около 1000 машин. Часть из них пропустили, часть — нет. К счастью, нам удалось выехать.
После нас был 20-минутный обстрел. Вышедшие из строя машины, погибшие. Это больно, жутко и страшно.
Чего больше всего боялись, когда эвакуировались?
Я боялась не за себя, я боялась за жизнь сына, за то, что в дороге может произойти все что угодно. Но несмотря на это, я стремилась выехать, чтобы увидеть дочь, помочь ей с поступлением.
Проходить десятки блокпостов, ехать через заминированные мосты, видеть ящики с боеприпасами, наблюдать расстрелянные машины на обочине, которые никто не убирает, — это очень страшно.
Некоторые люди, пытаясь выехать, морально не выдерживают и возвращаются.
Фото иллюстративное: стоп-кадр из видео CNN
У вас остался кто-то в Херсоне? Планируете ли возвращаться, когда город освободят?
Конечно. Там остались мои родители, мой родной брат. Мой мир, мои друзья, вся моя жизнь.
Родители не покупали российские сим-карты, они живут в многоэтажке, и только иногда, после 12 ночи, пробивается украинская связь и я могу на какие-то пять минут их услышать. Они рассказывают, что улицы города пустые. После 3-4 часов дня на улице вообще никого нет. В каждом районе стоят блокпосты. Никто не хочет лишний раз встречаться с оккупантами и нарываться на проверку документов.
Фото иллюстративное: Radio Svoboda
Но херсонцы не падают духом и всеми силами даже сейчас пытаются сопротивляться, доказывая, что Херсон — это украинский город.
Конечно же, нервная система у людей не выдерживает и многие пытаются выехать— кому-то нужна консультация врача, кому-то лечение, кто-то рожает. Город сейчас полупустой. Но я очень надеюсь и верю, что все мы вернемся в свой любимый Херсон и все будет Украина.
Текст: Леся Пахарина
