Наша встреча с Элтоном Джоном произошла в Лондоне, куда артист вернулся после успешной премьеры «Рокетмена» на Каннском кинофестивале. Фильм был встречен продолжительными овациями, и 72-летний музыкант не скрывал радости по этому поводу. Благодаря отличным вокальным данным актера Тэрона Эджертона, режиссер Декстер Флетчер смог осуществить задумку Элтона Джона, мечтавшего не просто о тривиальном байопике, а и именно о мюзикле. Создателям картины удалось передать эмоциональный накал неординарной судьбы талантливого человека, прошедшего через нелегкие испытания славой, зависимостью от алкоголя и наркотиков, а также равнодушием со стороны близких и родных людей.
Наша встреча состоялась в Cotinthia Hotel, находящегося в нескольких шагах от Трафальгарской площади и знаменитого лондонского колеса обозрения. Несмотря на то, что прибытие туда Элтона Джона и его супруга Дэвида Ферниша не афишировалось в прессе, в ожидании артиста возле отеля собралось множество папарацци. Похоже, интерес к Элтону Джону со временем лишь возрастает.
Лена Бассе: Что вы испытывали, когда увидели фильм в первый раз?
Элтон Джон: В первый раз я увидел фильм в Милане, это было еще до Канн. Очень странное чувство — видеть самого себя на экране. Большинство биографических картин было снято о людях, которых уже нет в живых. За исключением, наверное, Тины Тернер (фильм «На что способна любовь» был снят Брайаном Гибсоном в 1993 году. — Прим. Ред.) Я не думал о том, что вижу актера играющего меня, и это самый большой комплимент, который в этом случае актер может получить. Это было что-то невероятное: его пение, игра и все остальное было выше всякой похвалы, потому что Тэрон действительно стал мной.
Элтн Джон и Тэрон Эджертон
Л.Б: Вам не страшно было выставлять свою жизнь напоказ, особенно ее неприглядные стороны?
Э. Д.: Когда предложили снять фильм о себе, то для меня прежде всего очень важно было снять искреннее кино. Я не хотел снимать фантазию. У меня был бешеный успех, с которым я просто не смог совладеть, это невозможно скрыть и сделать вид, что ничего не было. Дэвид Ферниш много лет назад снял обо мне документальный фильм под названием «Истерики и тиары», который правдиво отразил события моей жизни. Хотелось, чтобы мюзикл был таким же.
Я не собирался приукрашивать и лакировать свою жизнь. И да, иногда мне было трудно смотреть на самого себя на экране.
Думал: «Слава тебе Господи, что больше уже не там, что мне все же удалось оттуда выбраться. Хорошо, что у меня была интуиция и я смог получить помощь, без которой ко мне вряд ли пришло спасение». Нужно отметить, что в каком страшном бы состоянии я не находился, сколько бы наркотиков не принимал, все равно не переставал заниматься музыкой. Я продолжал записывать альбомы, выступать с концертами, потому что только музыка меня и спасала. Если бы не она, я бы уже здесь не сидел и не разговаривал с вами. Я выжил благодаря музыке.
Л.Б: Какие сцены для вас были самыми болезненными для восприятия, а какие самыми радостными?
Э. Д.: Когда я впервые увидел композицию I Want Love, то не мог сдерживать слезы. Конечно, тяжело было смотреть на сцены с наркотиками. А еще для меня оказалась пронзительной сцена, когда Берни навещает меня в реабилитационном центре. В то время наша дружба была единственным, за что я мог держаться. Поэтому для меня было так важно, что он все же пришел ко мне.
За те 50 лет, что знаем друг друга, мы сблизились еще больше, чем тогда, когда мы были молодыми. В нашей жизни началась новая глава, именно после того, как он принес мне стихи для песни I’m Still Standing.
В фильме это очень хорошо показано: когда я сажусь за пианино, включается свет и я просто знаю, что теперь все будет хорошо. Так что эта сцена вызывает во мне море эмоций.
Кадр из фильма «Рокетмен»
Л.Б: В фильме показано, как легко и быстро вы писали музыку на стихи, создавая один хит за другим. Сколько вам обычно требовалось времени для написания одной песни?
Э. Д.: Я ведь писал песни лишь когда у меня были стихи. Познакомив нас с Берни Топином, судьба предоставила нам невероятный подарок. Как только я получал от него слова, то песня рождалась почти сама собой. Your Song, на примере которой демонстрируется наш совместный процесс создания песен, была написана не более чем за полчаса.
Обычно, если у меня не получалось написать песню за полчаса, я отставлял ее в сторону и возвращался к ней позже. К тому же я не писал каждый день, только тогда, когда мне это было необходимо.
Но тогда уже я приступал к сочинительству с настоящим энтузиазмом, это настоящий дар. У меня нет никакого понятия, как это работает. Я просто ставлю руки на клавиатуру и все происходит само собой. Песня, которая исполняется в самом конце фильма I Am Going to Love Me Again, была специально написана для этого фильма. Я хотел, чтобы она была в стиле конца 60-х или начала 70х.
Л.Б: Как вы сами воспринимаете свой талант?
Э. Д.: Я не люблю о нем говорить, я никогда им не хвастаюсь. Я никогда не привожу Элтона Джона домой. Он остается на сцене или в студии, и надеюсь, никогда не придет к нам домой. Был период, когда все золотые и платиновые диски висели у меня на стенах, как напоминание об успехах. Но они уже давно хранятся в ящиках.
Л.Б: Теперь, когда у вас есть собственные дети, что вы думаете о собственных родителях?
Э. Д.: Самое печальное касательно моих родителей то, что они не должны были быть женаты. Они поженились сразу после войны. Тогда было консервативное время, как только девушка беременела — пара должна была жениться, иначе ей было не избежать позора. Но брак не сделал их счастливыми. Помню, когда родители хотели развестись, брат моей мамы заявил ей: «Подумай, что скажут соседи?» (Смеется). И поэтому они оставались вместе до тех пор, пока я учился в школе. Но чем дальше, тем больше они ругались, постоянно срывая на мне свое зло. Я находил отдушину лишь в музыке. Рад, что они нашли свое счастье во вторых браках.
Л.Б: В фильме было искренне рассказано про вашу любовную историю. Как чувствовали себя, глядя на постельную сцену с Джоном Ридом?
Э. Д.: Мы боролись за то, чтобы эта сцена была включена в фильм. Какая история без любви? И да, я гей и не собираюсь этого скрывать. К тому же я был девственником до того, как в моей жизни случилась эта сцена. Я желал любви, я нуждался в физических прикосновениях, которых до этого так и не испытал. Это произошло в Сан-Франциско и мы действительно сдирали одежду друг с друга. Когда потом я лежал в его объятиях, то улыбался от счастья и думал: «Наконец-то! Я нормальный! У меня был секс!» (Смеется). К этому времени мне было уже 23.
В детстве отец сказал, что если я буду мастурбировать, то ослепну. Когда мне исполнилось 13 лет, то действительно стало портиться зрение и мне прописали очки. Можете себе представить, что я чувствовал: «О боже, я ослепну!» (Смеется).
Так что я очень рад, что Paramount Pictures исполнила свои обещания. Если не ошибаюсь, впервые крупная голливудская студия включила в свой фильм сцену гейской любви. И я горжусь, что это произошло в нашем фильме. Это часть моей жизни. Это то, кем я являюсь, в конце концов! Как говорится, из песни слов не выбросишь.
Элтон Джон и Лена Бассе
