Март этого года стал для Гэри Олдмана знаменательным, не только из-за 60-летнего юбилея, с которым его поздравляли даже бывшие подруги Изабелла Росселлини и Ума Турман, но и благодаря полученному «Оскару» за роль Уинстона Черчилля в драме Джо Райта «Темные времена».
Признанный большинством коллег по цеху одним из самых талантливых актеров современности, настоящий хамелеон большого киноэкрана Гэри Олдман не раз признавался, что не желает участвовать в гонке за золотой статуэткой. «Я неоднократно отказывался от стопроцентно «оскароносных» ролей просто потому, что либо только закончил съемки в другом фильме и нуждался в передышке, либо не горел желанием провести 20 недель на съемочной площадке в Польше зимой». Но в этом году он изначально был главным претендентом, а не просто номинантом. Роль Уинстона Черчилля особая, тем более для британского актера. Многие сравнивают ее по значимости с Гамлетом. Но когда сыграть Черчилля предложили Гэри Олдману, он согласился не сразу. И дело было не только в весьма отдаленном внешнем сходстве с «английским бульдогом из Бленхеймского дворца» — в конце концов, к работе над фильмом был привлечен японский художник-гример Казухиро Цзудзи, знаменитый своими способностями творить чудеса. Нет, Олдман беспокоился прежде всего о том, что нового он может привнести в монументальный образ британского премьер-министра.
О сложностях работы над ролью, о неуверенности в себе, о непростом соотношении сил и настроении, сложившемся во времена начала Второй мировой войны, и, собственно, о самом Уинстоне Черчилле мы поговорили с Гэри Олдманом на встрече в отеле Waldorf Astoria на Беверли-Хиллз. Как я и ожидала, он пришел на встречу во всеоружии британской элегантности — темный костюм, небрежно расстегнутая верхняя пуговица белой рубашки, шелковый платок в нагрудном кармане пиджака, а на лацкане — значок с портретом Черчилля. Завершали его аристократический образ очки в толстой темной роговой оправе. Олдман сперва заметно нервничал, тщательно подбирая слова при ответе и слегка заламывая тонкие пальцы рук. Но вскоре расслабился, стал шутить и улыбаться.
Лена Бассе: Что нового в процессе работы над ролью вы сами узнали о своем легендарном герое?
Гэри Олдман: Прежде всего то, что его невозможно сравнить с кем бы то ни было. Когда пытаешься окинуть взглядом образ Уинстона Черчилля, то видишь перед собой автора 50 книг. Если сложить все слова, написанные им, то их получится больше тех, которые были написаны Шекспиром. И дело не только в их количестве, ведь Черчиллю была присуждена Нобелевская премия по литературе, а это говорит и о качестве его мыслей. Кроме того, он автор 544 живописных полотен, его выставки проходили не где-нибудь, а в Королевской академии. И это в дополнение к политической карьере, которой он посвятил 50 лет своей жизни. Черчилль занимал почти все главные посты в правительстве. Он участвовал в четырех войнах, причем на командных постах. Несмотря на то, что был консерватором, он все же придерживался протолиберальных взглядов, так как именно Черчилль предложил многие из тех социальных программ, которыми мы пользуемся до сих пор. Но самое главное, пожалуй, это то, что он спас Великобританию от вторжения нацистской Германии. Моя мама, которой уже 98, видела Черчилля и помнит его. Мой отец служил во флоте, которым руководил Черчилль, и участвовал в битве при Окинаве. Так что меня с этим человеком связывает достаточно много очень крепких нитей.
Л.Б. Расскажите, как вы готовились к этой роли?
Г.О. Нужно признаться, что я далеко не сразу согласился на нее. Мне было важно понимать, что нового как актер я смогу привнести в образ человека столь огромного масштаба. Я достаточно долго изучал исторические материалы, связанные с ним, и заметил, что он зачастую показан пожилым человеком, постоянно находящимся в плохом настроении, курящим сигары и глотающим виски стакан за стаканом. В то же время в документальных съемках он предстает довольно энергичным мужчиной, явно влюбленным в жизнь. Черчилль не только охотно брал на себя ответственность за собственные решения, но вел за собой и партию, и народные массы. А еще у него было круглое лицо, как у младенца, глаза искрились, а на губах играла усмешка. И когда я это разглядел, то понял, что мне есть за что зацепиться. Новый образ сродни новой паре обуви: сначала чувствуешь себя немного странно и стесненно, но постепенно привыкаешь к покупке, и она становится частью тебя.
Л.Б. Вы несколько раз говорили, что актерство представляет собой не столько интеллектуальную деятельность, сколько эмоциональную. Что на этот раз помогло вам почувствовать такого персонажа, как Уинстон Черчилль?
Г.О. Одним из положительных моментов работы в историческом фильме является возможность заглянуть в такие места, где обычному человеку вряд ли представится возможность побывать. Для нас, например, провели тур по Даунинг-стрит. То есть мы были в тех самых военных помещениях, где стоял деревянный стул с подлокотниками, на котором обычно сидел Черчилль. Мне даже разрешили на нем посидеть какое-то время. И когда я взялся за эти подлокотники, то на левой стороне нащупал следы от его ногтей, а на правой — следы от его перстня. Если это не знаки того, сколько волнений он испытывал, сидя на этом стуле, выслушивая военные сводки и доклады с фронта, то что же тогда? Вы только вдумайтесь, у Черчилля в армии в 1940 году было всего 300 тысяч солдат, и он мог всех их потерять в Дюнкерке. У Гитлера на тот момент в строю было 5 миллионов! Но дело в том, что Уинстон Черчилль, посетив до этого Мюнхен, уже точно знал, что борьба с нацизмом не допускает никаких компромиссов. Слава небесам за то, что нам был послан такой премьер-министр!
Гэри с женой Жизель Шмидт
Л.Б. Но Черчилль ведь лично не встречался с Гитлером в Мюнхене?
Г.О. Нет, но вполне мог. Дело в том, что в 1932 году, расследуя свое генеалогическое дерево и идя по стопам герцога Мальборо, Черчилль поехал в Мюнхен и увидел своими глазами обстановку на улицах этого города. И вернувшись домой, он заявил, что молодым людям в коричневых рубашках нужен не просто социальный статус, им нужно оружие. Черчилль был одним из первых больших политиков, кто это уловил. Поэтому он и произнес ту самую пламенную речь в английском парламенте, в которой сказал, что сейчас эти молодчики убивают евреев, а потом они придут сюда за вами. Убедить в этом членов парламента было не так уж и просто, потому что многие из них, будучи аристократами, предпочитали нацизм коммунизму. И очень надеялись на то, что благодаря нацизму, они смогут себе вернуть те земли и предприятия, которые потеряли после революций в Восточной Европе. И только Черчилль говорил, что наивно верить Гитлеру.
Л.Б. Оглядываясь назад, что было самым трудным при исполнении этой роли?
Г.О. Самым сложным было выдержать ежедневный подготовительный этап накладывания чрезвычайно сложного грима. Каждый день мне приходилось появляться на площадке за 4 часа до начала съемок. Именно столько длилось гримирование. В течение 48 дней! Ведь я был почти в каждой сцене и не просто обозначал свое присутствие, но все время должен был тянуть всех за собой, как локомотив. Это было непросто, но история, рассказываемая нами, стоила того. То, что совершил Черчилль, мог совершить только он один. Ведь в те времена никто не хотел ввязываться в войну с Гитлером. Черчилль был именно тем, про кого обычно говорят: правильный человек в правильное время.
Лена Бассе и Гэри Олдман
Л.Б. Что вам придало уверенность в работе? Как вы поняли, что справитесь с такой сложной задачей?
Г.О. Я никогда не уверен в себе. Когда мне предлагают роль, я всегда задаюсь вопросом: «Почему именно я? Ведь они могли пригласить другого актера. Почему же они пригласили меня? Если бы я был на месте режиссера, я бы никогда такой выбор не сделал». Я не кокетничаю: для меня вполне естественно относиться к себе критически. Жена Жизель, объединившись с моим продюсером Дугласом, стала меня уговаривать сняться в «Темных временах»: «Смотри, тебе ведь предоставляется возможность встать посреди зала и сказать те самые знаменитые слова: "Кровь, тяжкий труд, слезы и пот! Мы должны бороться с врагом на берегу, мы должны бороться с ним на земле, мы должны бороться с ними на улицах!"» И знаете, откинув всю неуверенность в себе, я понял, что это действительно подарок судьбы! Уже не говоря о том, что для актера возможность сыграть Черчилля подобна перевоплощению в короля Лира, что в свою очередь похоже на покорение Эвереста! И я целый год провел вместе с Уинстоном. Моя жена однажды сказала, что она каждый вечер ложилась в кровать с Уинстоном Черчиллем, а просыпалась с Гэри Олдманом. (Смеется.) С другой стороны, это же прекрасно, что все было именно так, а не наоборот.
