Уже в этот четверг на телеэкраны выйдет такой ожидаемый восьмой сезон авторского проекта Дмитрия Комарова «Мир наизнанку». Сам телеведущий обещает, что он будет невероятно экстремальным и захватывающим. Эксклюзивно для нас Дмитрий рассекретил наиболее интересные моменты предстоящих выпусков программы и поделился, как проводит время вне проекта.
– Как относитесь к своей популярности, обрушившейся на вас шесть лет назад с появлением проекта?
– Первые год-полтора было очень непривычно такое всеобщее внимание. Временами было даже страшно: заходишь в магазин за кефиром, а к тебе подходят люди, фотографируют, просят автографы, задают вопросы. Я этого не понимал, чувствовал себя некомфортно и даже носил бейсболку, пряча узнаваемую на тот момент прическу. Но сейчас уже привык и перестал обращать внимание. Более того, осознаю, что это часть моей профессии и я обязан уделять внимание аудитории, в том числе вне работы. Например, после творческой встречи в Днепропетровске я еще три-четыре часа раздавал автографы. Мне было очень неудобно, что эти люди вынуждены стоять в очереди и ждать, поэтому периодически даже приносил свои извинения в микрофон.
А иногда даже мой перелет превращается в пресс-конференцию. Так, во время возвращения из Непала два места рядом со мной в самолете были свободны, и они в итоге превратились в места творческих встреч. По очереди ко мне подходили пассажиры обсудить интересующие их вопросы: одни предлагали совместный бизнес, другие советовались насчет маршрута в той или иной стране. Все это длилось на протяжении четырех с половиной часов, пока самолет не приземлился в Киеве.
– А где проводите свой отпуск и как отдыхаете в свободное от проекта время?
– Никто не поверит, но я практически не отдыхаю. 99 процентов моей жизни посвящено проекту. В офисе, где мы сейчас с вами находимся, я живу. Правда, несколько раз за последние годы я выезжал на неделю в Индию. Эта страна обладает необъяснимым магнетизмом, и человек, который попадает туда один раз, обычно в нее влюбляется и возвращается вновь. Однажды у меня был недельный отпуск, и я поехал в Варанаси, снял номер с видом на Ганг, пошел к Маникарника-гхат, где сжигают трупы, и провел там полдня. В этом городе у меня осталось много знакомых. Было смешно, когда сжигатели трупов стали обнимать, угощать кофе. Так вместе с индусмами из касты неприкасаемых мы просто сидели, смотрели, как горят трупы. В тот момент я подумал – нормальный ли я вообще человек, если свой такой желанный отпуск провожу здесь, на берегу Ганга?
.jpg)
– Неужели у вас нет времени, чтобы хотя бы на час отключиться от работы?
– Чтобы отдохнуть, мне нужно поменять атмосферу и на один-два дня куда-то уехать. В июле, например, я совершенно спонтанно выбрался в Латвию к своим друзьям из «95 квартала», они организовывали фестиваль Made in Ukraina. Еще на несколько дней ездил на Нюрбургринг – это самая опасная гоночная трасса в мире. Давно мечтал испытать себя в роли гонщика именно там. После этого сразу стало очевидно, что мне не хватает навыков для езды по спортивному треку, теперь хочу потренироваться с нашими спортсменами на закрытой трассе. Еще одна поездка этим летом была в Италию. Я летал к Кате Рычковой, которой я собирал с декабря деньги на сложную операцию (Дмитрий собрал € 87 000 на операцию для девочки, у которой вследствие генетического заболевания удалили кишечник. – Прим. ред.).
– Почему в один момент вы стали заниматься благотворительностью?
– Люди сегодня не доверяют тем, кто публикует информацию о том, что какому-то ребенку срочно нужна помощь, потому что много мошенников. Доверяют только проверенным людям, которые берут на себя ответственность и отвечают за правдивость информации. Я использую свою популярность, чтобы помочь. Более того, я считаю, что все наши публичные люди, особенно у которых много подписчиков в социальных сетях, обязаны заниматься благотворительностью. Многое, что есть у них сегодня – это не только талант. В чем-то им повезло, так сложились обстоятельства. И нужно благодарить пространство за то, что они имеют, помогая тем, кому это действительно нужно. Почему все известные люди этого не делают, я не знаю. Я даже не говорю лично жертвовать деньги, хотя учитывая то, что сумма их гонорара за один корпоратив или концерт превышает годовой доход людей, которые нуждаются в помощи, можно было бы и помогать. Хотя бы организовывать и курировать сбор денег. Так, благодаря откликам людей на моей странице в Facebook и в Instagram, мы смогли за один месяц собрать для Кати Рычковой один миллион гривен. Это дало возможность родителям отвезти ее на лечение в Италию. Только представьте, деньги собирали даже детки из Катиной школы. Они складывали в пластиковую банку по две гривны с бутербродов, лепили поделки и продавали их за копейки. Это очень трогательно, но понятно, что эти деньги не могли решить проблему. Но в итоге через моих подписчиков мы собрали всю сумму, и теперь я обязательно продолжу помогать другим детям, которые нуждаются в помощи.
.jpg)
– Сейчас вы активно готовите к эфиру восьмой сезон. Чем будете удивлять на этот раз?
– Мы называем этот сезон одним из самых экстремальных. Он в прямом смысле слова снимался между небом и землей: ведь именно Гималаи боги выбрали своим местом обитания. Непал – это место силы, а по сравнению с нами – другая планета. Там было очень много экстрима и ситуаций «на грани»: неоднократно приходилось разорять страховую компанию и вызывать вертолет для эвакуации. В этом сезоне мы покажем наше восхождение на Айленд-пик (6189 м), а также дадим ответ на интересующий весь мир вопрос: существует ли человек-йети. Только мы нашли способ узнать это, и к решению задачи даже подключили экспертов из других стран. А еще мы покажем зрителям новый взгляд на магию.
– Практически в самом начале этой поездки произошел поворотный момент для вас: разбился самолет, совершающий рейс до Джомсома, в котором должны были оказаться и вы с оператором Александром Дмитриевым. Насколько эта трагедия изменила ход экспедиции?
– Все произошло чуть-ли не мистически. Мы познакомились с уникальным украинцем, который бросил бизнес и уехал жить в Непал, кардинально изменив свою жизнь: построил самую высокогорную в мире баню на дровах возле королевства Мустанг, не носит обувь. Его пятки сейчас похожи на подошву от кроссовок, очень жесткие. Он отказался от пищи и ест только черную гималайскую соль, пьет воду, чай и молоко. При этом работает поваром в своем же отеле. У него очень специфическая философия жизни. Всех людей он называет божествами. И вот мы общаемся, я рассказываю про свои планы полететь в Джомсом, на что он мне отвечает: «Божество, я тебе настоятельно рекомендую не лететь, а поехать автомобилем и снять красивую дорогу». Это было совершенно нелогичным с точки зрения финансов, времени и комфорта предложением. Но я решил ехать на джипе. По приезду попросил оператора утром пойти поснимать город и заодно снять, как садится самолет в высокогорном аэропорту. Через 10 минут Саша возвращается и говорит: «Представляешь, самолет разбился». Дело в том, что был не туристический сезон, рейсы в это время отправляли раз в четыре дня, и мы бы однозначно были именно в том самолете. Естественно, мы побежали сразу в аэропорт, чтобы пообщаться с теми, кто встречает самолет. По дороге встретили джипы с военными, которые ехали искать разбившийся в горах самолет, и присоединились к ним. В спешке я допустил несколько роковых ошибок: не взял теплые вещи и оставил на кровати в гостинице спутниковый телефон. Без еды, без теплой одежды, без связи мы двое суток искали этот злополучный самолет. В итоге мы нашли его, но во время спасательно-поисковой операции оператор повредил ногу, и это полностью изменило ход нашей экспедиции. Уже возле обломков самолета я договорился с чиновниками из авиаслужбы Непала, чтобы они спустили Сашу на вертолете. Взамен меня попросили спуститься в ущелье, помочь найти черный ящик, потому что местные специалисты с этим не справились, а я знал, как это сделать. Свое дело я сделал, но они нас обманули и улетели без оператора. После этого был очень драматичный спуск: Сашина нога была в ужасном состоянии, и в итоге он попал в больницу.
– Бывает ли страшно во время таких ситуаций?
– Нет. Наша профессия атрофирует инстинкты самосохранения. Когда у тебя такой экстремальный образ жизни, то волей-неволей напугать тебя становится все сложнее. Но в Непале было много ситуаций, в тех же горах, где жизнь оказывалась на волоске. И только сейчас я время от времени сам удивляюсь, как спокойно принимал те или иные решения. Как сейчас помню, поднимаемся на Айленд-пик, высота около 6 000 метров, шквальный ветер, который сбивает с ног. Мы проходим по лестнице трещины шириной в 20–30 метров с ледорубом в руках, лестница под нами качается. Невероятно страшно, но мы переходим одну трещину за другой, и чем дальше, тем сильнее ветер. Идти становится все тяжелее и тяжелее. В один момент шерпы-гиды нас останавливают и говорят, что дальше идти нельзя, что восхождение нужно заканчивать. Что я ни говорил, как ни уговаривал – они отказывались продолжать, боясь просто погибнуть. Я очень расстроился, понимая, что второго такого шанса не будет. На камеру оператору сказал, что мы не можем идти дальше и что наше восхождение закончено, после чего присел на корточки и думал ,что делать дальше. Шерпы посмотрели на меня и спрашивают: «Неужели так сильно хочешь подняться?» Отвечаю: «Мне нужно подняться!» Я предложил им переходить трещины не стоя, а на четвереньках, чтобы парусность тела была меньше и ветер не сдувал нас. Они посмотрели на меня, как на сумасшедшего и спросили, поползу ли я первым. «Конечно же, да!» – ответил я. Тут они поняли, что со мной бесполезно бороться, и на четвереньках мы продолжили пробираться по этим лестницам. Дальше на нашем пути был ледопад, и каждый раз, добираясь до очередного ледобура (что-то вроде металлического шурупа, к которому крепится веревка – Прим. ред.) и, видя, какие они старые, погнутые и как вкручены, я смотрел вниз и понимал: если что, падать вниз около 400 метров, и от меня ничего не останется. Был момент, когда я подумал, что могу умереть.
– Как мама реагирует на все, что происходит с вами в кадре?
– Маму нужно было приучить к этому, иногда приходится обманывать, чтобы поберечь ее нервы. Если я иду на восхождение, то говорю ей, что мы в тропических джунглях фотографируем слонов, поэтому связи ближайшие дни не будет. Иногда беру спутниковый телефон, чтобы периодически ей звонить. Рано или поздно она все равно узнает правду, но к просмотру экстремальных кадров в программе уже привыкла. В этом случае очень полезна шоковая терапия: главное – по приезде показать ей самое страшное фото или видео. Она говорит, что я сумасшедший, но зато потом, просматривая какой-то действительно страшный эпизод, может сказать: «Ну, по сравнению со змеей это ерунда!».
– Часто ли удается видеться с родными, ведь у вас достаточно плотный график?
– У нас очень дружная семья, и по возможности стараемся хотя бы раз в неделю с братом и сестрой после работы заехать к родителям поужинать. А раз в две недели пытаюсь вытягивать их к себе на дачу, жарить шашлыки, готовить тайский суп.
– Умеете готовить?
– Я люблю готовить, но не для себя. Не могу позволить себе потратить времени больше, чем на приготовление яичницы. Иногда еще могу сделать баклажаны на пару. Но когда у меня дома собирается компания друзей и близких, превращаюсь в другого человека: достаю из сумки специи, которые привез из Таиланда, ищу рецепты, необходимые ингредиенты и начинаю готовить.
– На диетах сидите?
– С диетами у меня не сложилось. Не скрою, перед первой экспедицией меня преследовал миф о том, что в кадре нужно обязательно выглядеть как герой глянца. На тот момент я был в достаточно хорошей форме, но решил посидеть на специальной диете: несколько дней ел только вареный белок, потом только вареные овощи несколько дней, рис, ложку меда и воду. Эта диета исключала занятия спортом. Несмотря на это, каждое утро я выходил на 10-километровый кросс, а вечером шел в тренажерный зал и тягал железо. Когда друзья увидели меня через месяц, они не поверили. Уже потом я понял, что внешность важна, но в кадре важнее другое. Можно быть качком или моделью, но при этом никому не быть интересным. В кадре я пытаюсь быть таким, какой я в жизни.
Немаловажно находить и правильный подход к героям, которых мы показываем в программе. Мой главный секрет – при встрече с ними становиться на их уровень восприятия жизни. Особенно такой подход важен в общении с людьми из стран третьего мира, в племенах. У жителей того же Непала есть комплекс, что приезжающие к ним белые люди смотрят на местных свысока, через объективы фотокамер, из-под полей своих шляп. Приезжим все равно, как зовут этих людей, им неважно, чем аборигены занимаются. Им интересно только посмотреть на экзотическую картинку, сфотографировать ее и выложить в Instagram. Когда я приезжаю, то обязательно запоминаю имена местных жителей, выучиваю полсотни слов на их языке, вместе с ними готовлю, ем, сплю, могу обнять по-дружески и забываю о брезгливости. Тогда они сразу раскрываются. Нужно сканировать уровень восприятия жизни этих людей. Если я еду, например, в племя людоедов, то понимаю, что они никогда не видели дорог, машин, у них нет в обиходе денег. У них есть только лес, а что за его пределами, они не знают. Поэтому я буду задавать им элементарные вопросы об их быте, а не разговаривать о космических кораблях. Также очень важно не ставить себя выше их, а наоборот, дать понять, что во многих вопросах они лучше меня.
Тем более, поучиться у людей в этих странах действительно есть чему. Они в чем-то мудрее нас. Одна из сквозных тем восьмого сезона – найти рецепт счастья для Украины. И Непал – место, которое дает ответ на этот вопрос. Несмотря на то, что это одна из самых бедных стран мира, люди здесь счастливы, даже если их доход составляет один доллар в день. Вот выйдешь у нас на улицу – и видишь несчастные лица соотечественников, многие из них обеспокоены бесконечным количеством проблем. Кроме того, отовсюду льется негатив: по телевизору, в Интернете… Позитива мало. Я понимаю, что в стране идет война, экономическая ситуация далеко не лучшая. Но посмотришь в то же время на непальца, который живет в халабуде, слепленной из шифера, потому что его дом разрушило землетрясение, а правительство выдало на все про все 200 долларов компенсации, не побеспокоившись даже о том, чтобы разобрать завалы из кирпичей у его жилища. Кроме того, человек мог потерять во время стихийного бедствия родных. При этом зайдешь к нему в гости – он тебя всегда угостит рисом, напоит водой, денег за это не попросит. И будет улыбаться, как ни в чем не бывало.
– Так в чем секрет счастья непальцев?
– На протяжении всей поездки, начиная с шумной столицы и заканчивая высокогорьем Гималаев и буддийскими монастырями, я спрашивал их, почему, несмотря на все сложности в стране, суровый климат и отсутствие элементарных бытовых условий, они чувствуют себя счастливыми, в отличие от украинцев. По их словам, мы слишком много переживаем о прошлом и будущем, а нужно жить сегодняшним моментом. Вот сейчас мы сидим с вами и приятно общаемся, за окном прекрасный вид на Подол – это и есть счастье. Оно состоит из мелочей, и главное – не упускать их. Мы всегда пребываем в погоне за мифическими радостями, которые будут где-то и когда-то, не замечая того, что происходит с нами сейчас. Очень сложно следовать этим принципам, живя в сумасшедшем ритме большого города. Но я очень стремлюсь к этому. Один очень важный шаг в этом направлении я уже сделал: летом живу не в квартире, а на арендованной за городом даче. Собираясь на работу с утра, выпиваю чашку кофе, смотрю на сосны, дышу пусть даже пять минут этим воздухом – и только потом еду по делам. Это тот маленький важный момент, который очень заряжает. Природа здесь всегда с тобой. Однажды вечером я встретил во дворе лисицу, а в прошлом году поймал куницу, о белках и ежах вообще молчу – их здесь очень много. Я же дикарь, и мне, наверное, нужно жить в лесу. Мне это очень нравится.
– Напоследок не могу не спросить, в какие страны теперь отправится съемочная группа «Мира наизнанку»?
– Я по примеру непальцев живу сегодняшним днем, и пока сказать наверняка не могу. Однозначно хотим поехать в Японию. Хотя в любой стране можно найти интересные вещи. Нас меньше привлекает Европа, Америка или Австралия, поскольку их культура нам более понятна, а сейчас нужно успеть застать те места, которые начинает активно поглощать цивилизация. Там, где были племена и джунгли, уже сейчас появляются асфальтированные дороги и супермаркеты. Глобализации не избежать, поэтому нужно увидеть многие страны до того, как она полностью их поглотит. Лет через десять 70% той экзотики, которая присутствует в наших программах сегодня, уже не будет. Поэтому советую всем отправляться в путешествие в любую из стран юго-восточного региона Азии, будь то Индия, Бирма или даже Таиланд, только не на курортные пляжи, а, например, на север, в джунгли.
