Принц Гарри настроен продолжать откровенно рассказывать о своей жизни. В интервью со специалистом по лечению психологических травм Габором Мате он признался, что в королевской семье всегда чувствовал себя другим.
«Я чувствовал, что немного отличаюсь от других членов своей семьи. Я чувствовал себя странно в этой коробке, и я знаю, что моя мать чувствовала себя точно так же, поэтому в этом есть смысл. С 12 лет, кроме того, что я был в состоянии шока, я мог только сражаться или бежать», — рассказал принц Гарри.
Габор Мате предположил, что у герцога Сассекского синдром дефицита внимания. Однако принц заявил, что ему было диагностировано посттравматическое стрессовое расстройство.
«Я думал, что, если пойду на терапию, это убьет меня, и я потеряю все, что у меня осталось, все, что мне удалось сохранить от матери, но все оказалось наоборот. Я ничего не забыл, все было наоборот».
По словам Гарри, терапия помогла ему вырваться на свободу, но по-настоящему свободным его сделал «Мегзит».
«Говорят, что моя жена спасла меня. Я застрял в том мире, а она была из другого мира и помогла мне убежать оттуда. Мой партнер — исключительный человек, и я благодарен за пространство, которое он дал мне».
Во время разговора со специалистом Гарри пытался не вспоминать королевскую семью, в частности, он ни разу не назвал имена принца Уильяма и Кейт Миддлтон. Он заявил, что чувствует большую ответственность за то, чтобы не передать свои травмы и негативный опыт собственным детям.
