С конца февраля мы не можем добраться ни в Чернигов, ни в Киев. После того как мосты были взорваны, мы оказались в полной изоляции. Только некоторые на свой страх и риск решаются через леса и тропинки как-то вырваться из города, никаких зеленых коридоров нет. С конца февраля полки магазинов пустые, продуктов вообще нет. Периодически открываются Watsons и Prostor, где люди могут купить какую-нибудь бытовую химию. Моя семья с начала войны еще ни разу не покупала хлеб — там такие очереди, что выстоять просто невозможно. Славутчан очень выручают фермеры: привозят из ближних сел молоко, овощи, мясо, рыбу. Сегодня мы получили гуманитарную помощь, на одну семью — один пакет. Также нам выдали талоны на хлеб, потому что у людей нет ни дрожжей, ни муки, чтобы печь дома. Из молока, которое нам подвозят, люди сами делают творог и сметану.
У кого семья большая, те обращаются в исполком, там оказывают дополнительную помощь, никого не бросают на произвол судьбы.
Недалеко застряла фура из Прибалтики, так наши ребята поехали, купили эту рыбу и привезли сюда консервы. Я такой вкусной салаки не ела никогда!
Вот с лекарством в городе проблема. Нет крайне необходимых — от давления, от сердечно-сосудистых заболеваний. Я записалась на гуманитарную помощь, и семейный врач выдала для моего мужа таблетки от давления. Когда придет помощь в следующий раз, никто не знает.
На шестой день войны у нас отключили свет, поэтому мы начали готовить на мангалах (в городе почти у всех электрические плиты). Нам подвезли много дров и раздали по кварталам. В нашем, Ереванском, квартале таких мангала три. Никаких ссор за них не было, все готовили вместе, поскольку холодильники текли и нужно было быстро использовать продукты. Хорошо, что в домах была холодная вода и отопление. Свет со временем тоже появился. И хотя горячей воды нет до сих пор, это не критично, почти у всех стоят бойлеры.
Еще совсем недавно над нами так низко летали самолеты, что от гула я просто вдавливалась в постель. Летит-летит и затем бросает бомбу. И мы понимаем, что только что кого-то убило или что-то было уничтожено. Люди у нас ложатся спать очень рано и ночью практически не спят. Такие обстрелы были, нам издалека слышно. А потом, когда бои были уже у нас, то становилось все громче. 26 марта оккупанты вошли в Славутич. Наши ребята до последнего удерживали оборону, но российским войскам удалось ее прорвать. К сожалению, четверо защитников погибло, еще несколько славутчан попали в плен.
В тот же день жители города устроили митинг на центральной площади. Рашисты окружили Славутич, вошли в старую поликлинику и начали двигаться на толпу.
Мы видели этих российских военных, пускавших дым и газ, от которых текли слезы. Ребятам, шедшим впереди, стреляли под ноги из автоматов. Но мы шли вперед, вперед, вперед.
Затем посреди дороги начались переговоры, чтобы они убирались из города. Мы им кричали: «Домой! Домой! Мы вас не ждали!» Они уехали. Но спустя некоторое время они вернулись, якобы проверить, нет ли у нас оружия. На следующий день снова проехались по городу и исчезли. Сегодня в Славутиче висит украинский флаг, школьники дистанционно учатся, в магазинах пекут хлеб, волонтеры оказывают помощь. Есть люди, которые приехали к нам из Чернигова, для них местные сносят одежду, одеяла, постель. Все помогают друг другу, славутчане очень сплочены! В подъезде женщина написала «Кому нужен лук — пожалуйста, обращайтесь в такую-то квартиру». Кто чем может, тем и делится.
Люди не сдаются, хотя паника бывает у всех. Не боится, наверное, только глупый.
Мы же не знаем, что нас ждет дальше. Учитывая очереди, людей в городе еще очень много, не всем есть куда бежать. Мы с мужем даже не думали о том, чтобы уехать. Во-первых, я работаю медсестрой, я должна быть на рабочем месте. Люди болеют, из окрестных сел к нам также обращаются. И куда нам ехать? Оставить все, чтобы какие-нибудь орки пришли и забрали? Это молодежь может себе такое позволить, у них вся жизнь впереди. Но все равно все хотят вернуться домой. Как говорил Соломон, «все проходит, пройдет и это».
Все отстроим, все восстановим. Жаль, что только человеческие жизни не вернешь.
А вообще нам грех жаловаться, мы живем в человеческих условиях. Да, мы изолированы, нам некуда выйти, да и уехать нечем (бензина нет). Но наш город не бомбили, нас не расстреливали. В соседнем селе орки ворвались к одной бабушке и потребовали паспорт, искали «националистов и бандеровцев». На что старушка им ответила: «Ребята, здесь не пишется такое. Это состояние души». У нас тоже россияне ходили по городу — документы проверяли.
Говорят, что к нам заходили белорусы, люди слышали их говор. Поэтому для славутчан ни белорусов, ни россиян больше не существует.
Люди шлют в их адрес такие проклятия! У нас уже в Facebook пишут: «Бульбаши, в Чернигове базара не будет, можете не приезжать». Они каждые выходные мотались в Чернигов за товарами, выгребали все в магазинах, лечили зубы. А потом такой нож в спину воткнули. От России мы ждали всего, но что бомбы будут бросать с территории Беларуси! Я не знаю, сколько им придется отмываться от всего этого. Говорят, что они идут сейчас в партизаны, но осадок остался, дружбы больше нет. Я с 1985 года живу здесь, и Чернигов для меня стал родным городом. Мы там ходили в кино, театры, на выставки, по магазинам. У нас была яркая жизнь. А сегодня что? Нет гостиницы «Украина», нет кинотеатра Щорса, нет библиотек, многих домов. Ужас!
Пока мы держимся на адреналине. Кто знает, какими мы будем, когда все это закончится. Сегодня мы видим настоящий геноцид, нас уничтожают как нацию. Парадокс состоит в том, что в Славутиче, как и в Чернигове, живет очень много этнических россиян.
Так кого же ты защищаешь, русский мир?
