23 февраля, как обычно по средам, к нам заехал в гости сын. С вечера мы говорили об угрозе начала войны, не верили, но анализировали факты, и тревога росла. А утром 24 февраля услышали взрывы и увидели первые пожары за лесом: в 6 км от нашего дома расположен военно-транспортный аэропорт «Антонов».
Включили телевизор: война, военное положение. В голове один вопрос: «Как такое может быть?»
Во дворе собрались такие же, как и мы, растерянные люди из нашего ЖК «Парк-таун». Первую ночь многие жители вместе с животными провели в подвале. Утром количество автомобилей во дворе уменьшилось, многие уехали. Мы с нашими тремя котами решили оставаться.
Первые дни девушка нашего сына с двумя чужими котами, за которыми она временно ухаживала, ночевала в метро на Шулявке. Сын решил во что бы то ни стало ее забрать. Около 11:00 26 февраля муж с сыном и соседкой по квартире выехали окольными путями в Киев. Я осталась одна. Над нашим домом пролетали ракеты с ужасающим гулом. Было страшно. Время тянулось бесконечно. Муж рассказал, что назад ему пришлось ехать уже другой дорогой, поскольку на той, что он ехал в Киев, уже стояли оккупанты и тероборона не пропустила его из соображений безопасности.
В ночь на 27 февраля пропало электричество. Вместе с ним пропали вода и отопление, но еще оставался газ. Мужчины открыли доступ из скважины на территории нашего ЖК, откуда люди смогли брать воду. Из-за отсутствия электричества квартира начала охлаждаться, температура за окном снизилась до минусовой, выпал снег. С каждым днем мы надевали на себя все больше одежды и укрывались все большим количеством одеял. Телефоны перевели в режим экономии, пытались зарядить от ноутбука, у которого еще держалась батарея. Все звонки свели к минимуму. Интернет работал совсем слабо или не работал вообще. Поэтому мы не знали новостей, ждали хоть каких-нибудь известий от родных: закрыли ли нам небо? а что там на переговорах?
Чуть позже мы узнали, что в соседнем ЖК есть электричество, наши ребята нашли на стройке кабель, с помощью которого мы смогли подключать наши дома на 3-5 часов в день. Появилась возможность слегка прогреть квартиры и зарядить телефоны. Люди стали подстраиваться к новым условиям жизни.
После того как в первые дни в нашем ЖК мужчина умер от инфаркта, а на четвертый день женщине ранило руку осколком, мы решили организовать общую аптечку. Выходить во двор было опасно: сверху падали осколки от снарядов, залетали остатки разбитых бронемашин (практически на голову упало реле от БМП).
Обычные бытовые дела: сварить борщ или вынести мусор — превратились в испытание силы духа, потому что за окном постоянно гремело. Ни расслабиться, ни привыкнуть к этому невозможно.
.jpg)
Все старались делать максимально быстро: быстро готовить, быстро есть, быстро мыться, чтобы в любой момент можно было выбежать. У входной двери стояли переноски для кошек. Каждый день напоминал предыдущий.
Из окон мы видели пожар в аэропорту. Видели, как летают штурмовики и бомбят. С другой стороны нашего ЖК проходит центральная улица Гостомеля — Святопокровская, на которой разворачивались самые страшные бои. Сначала по Варшавскому шоссе еще ездили машины и фуры. Но вдруг все стихло. Тогда мы узнали, что был взорван мост, который вел в Киев. Еще в первый день мы видели, как в лес с гранатометами и тяжелыми пулеметами вошла группа рашистов в черной форме. Они бежали после разгрома их колонны на мосту. В нашем лесу они прикопали свой груз 200. Мы звонили на 102, но линии были перегружены. После нескольких неудачных попыток дозвонились в ГСЧС и предупредили о передвижении орков.
Мы слышали взрывы постоянно, но оставались дома. Это был наш выбор. После трех часов в подвале казалось, что мы не отогреемся никогда, холод забирал наши силы и заставлял рисковать. Переломным моментом стала ночь на 4 марта. Всю ночь были слышны минометные обстрелы, обстрелы из тяжелой артиллерии и танков. Этот ужас продолжался больше суток. После этой ночи мы решили покинуть город.
.jpg)
Собрали вещи и вместе с котами провели последнюю ночь в подвале в своей кладовой. Утром под непрерывную канонаду мы загрузили машину, посадили животных, заехали в соседний ЖК за подругой и ее четырьмя собаками и уехали в Ирпень.
.jpg)
Всю дорогу мы молились и просили Бога о спасении. Из Ирпеня уже четырьмя автомобилями мы отправились через Стоянку в сторону Тернополя. Мы проезжали разрушенные новые жилые комплексы, сожженные заправки. Это было ужасно. «Русский мир» предстал во всей красе. Увидев на первом блокпосте наших защитников, нам хотелось плакать и бесконечно благодарить их. По всему нашему маршруту были вырыты траншеи, строились блиндажи, стояли защитные сооружения.
Уже тогда мы поняли, что наш народ непобедим.
Сейчас мы в Тернополе у друзей. Мужчины прошли медкомиссию и встали на военный учет. Сначала плели сетки и пытались хоть как-то помочь. Но сейчас компания, в которой работает муж, перевела свой бизнес в Тернополь. Поэтому стараемся поднимать экономику нашей страны. Первый шок у людей прошел, и все понимают, что каждый должен что-то делать для победы.
По последним данным, из нашего ЖК выехало много людей. Но сколько там осталось, точно неизвестно. Надеемся, что все живы.
.jpg)
Пережив этот ужас, я думаю об одном: война — для слабых и с ограниченным кругозором. Диалог — для сильных и умных. Поэтому умение идти на диалог должно стать основой воспитания будущих поколений. Человечество достигло наивысшего уровня развития, почему бы ему не выработать механизмы, которые бы технически делали невозможным ведение войны, неизбежно несущей смерть? Механизмы, которые вообще не имеют ничего общего с оружием (например, экономические связи, глубокая интеграция стран и т.д.).
Существование людей на планете Земля не может зависеть от одного человека.
Нужно что-нибудь делать. Надо думать. Надо действовать уже сейчас.
