Для благотворительного фонда в Украине 15 лет достаточно зрелый возраст. За плечами команды «Запорука» потрясающий опыт и легендарные проекты: до 24 февраля организацию знали по центру «Дача» — здесь семьи с детьми онкобольных со всех уголков страны имели возможность бесплатно жить во время лечения в Национальном институте рака и «Охматдете» в Киеве. Сейчас «Запорука» завершает строительство новой «Дачи». Через год полномасштабной войны также добавились гуманитарные направления работы. Это и помощь общинам, приютившим вынужденных переселенцев, и горячая линия психологической поддержки, и усиление больниц оборудованием, медикаментами и обновление реабилитационных отделений.
«"Запорука" — это когда не ищешь причины, которые могут воспрепятствовать, а видишь решения и возможности и делаешь», — убеждена Наталья Онипко, основательница и президент фонда.
О самых больших вызовах для благотворителей 15 лет назад и сейчас, а также трансформации отношения украинцев к добрым делам Наталья рассказала эксклюзивно для ELLE.UA.
.jpg)
15 лет в украинской благотворительности — это мало или много?
Считаю, что это достаточный срок, чтобы понять, что это дело моей жизни. Я точно не жалею, что выбрала именно этот путь. И могу с уверенностью сказать: «Да, я хочу и дальше этим заниматься».
Если смотреть на эти годы как на рост или взросление, то «Запорука» находится в возрасте зрелой юности. Когда уже есть опыт «набитых шишек», осознание всех потенциальных «тернистостей», но при этом безумный пыл двигаться дальше с каждым годом только растет. Есть ощущение, что мы все еще набираем обороты. Стоит зайти на наши страницы в соцсетях, чтобы убедиться в этом.
Только за последний год успели запустить целую клинику трансплантации костного мозга у детей в Западно-украинском специализированном детском медицинском центре во Львове. На днях в Национальном институте рака в Киеве откроется новый полноценный реабилитационный центр на 100 м2 для детей и взрослых. На завершающем этапе наша новая «Дача» — единственный в Украине дом вдали от дома, где семьи могут быть вместе, пока их ребенок с онко лечится, не отказываясь от своей привычной жизни. Подобного пространства по подходу, начиная с уникального архитектурного проекта, нет нигде в мире.
Самое главное, за это время нам удалось завоевать и удержать репутацию эксперта своего направления — фонда, который занимается благотворительностью профессионально, работает прозрачно, эффективно, не теряя человечности.
Так что, 15 лет — это достаточно, чтобы осознать свою способность не просто делать добрые дела, но и менять страну.
Что привело вас в благотворительность?
Есть такое выражение: «Судьба — это Бог, путешествующий инкогнито». С моей жизнью так и было. С точки зрения сегодняшней меня все, что со мной происходило, выглядело именно как случайная неслучайность.
Мне всегда очень нравились языки. Поэтому мой выбор учиться на лингвиста был вполне логичен. Оставалось только выбрать второй язык, кроме английского. Я остановилась на итальянском. Что-то в нем меня привлекало. Вот это решение и стало моей отправной точкой.
Однажды меня пригласили в Национальный институт рака как переводчика волонтеров из итальянского фонда Soleterre Onlus. Благотворители приехали помогать «детям Чернобыля» — так они называли украинских онкобольных детей. Вместе с ними всю картину, связанную с детским раком в Украине, узнавала и я. И она была неутешительной.
Некоторое время не могла думать ни о чем другом — делилась этим со своими друзьями. Они смотрели на меня испуганными глазами и шикали: «Не говори об этом, пожалуйста. Мы не хотим это слышать». Именно их реакция стала тем толчком, который пробудил во мне настоящий огонь — желание изменить такое положение вещей. Ведь как там у Ньютона? Сила действия равна силе противодействия… Прошло 19 лет, а я до сих пор этим живу, так что можно себе представить, какой силы был мой импульс.
Вспомните, пожалуйста, какие самые большие вызовы тогда стояли перед вами, как человеком, создающим благотворительный фонд?
Первый, пожалуй, самый большой вызов — ответ на вопрос, как сделать так, чтобы люди не боялись темы рака, чтобы для них стало нормой говорить об этом, сочувствовать, становиться донорами, участвовать в переменах.
Страх — причина агрессии. Мы с этим не раз сталкивались. Когда наших онкобольных детей буквально выгоняли из дома, арендованного для нашей первой «Дачи». Потому, кстати, мы и начали строить свою, независимую. Но и там «добрые» соседи пытались от нас избавиться, чтобы мы не «загрязняли им воздух». Даже поджигали нас. И все из-за средневекового страха заразиться раком.
Второй вызов — команда. Я понимала, что мне нужны не просто специалисты. Мне нужна была команда моей мечты. Единомышленники, близкие мне люди по ценностям, мотивации. Те, кому, во-первых, не безразличны чужие боли, во-вторых, кто хочет помогать сознательно, и, в-третьих, кто является профессионалом, для которого деньги важны, но не является основным фактором. Ничегошенькая задачка… Но удалось. Почти все, с кем мы начинали, до сих пор являются залогом фонда.
Однако вызов остается. Ведь мы открываем новые направления, беремся за новые масштабные проекты и всюду нужны люди. Неслучайные — свои. По принципам и духу.
Еще один вызов — завоевать доверие у общества, у наших подопечных, у врачей, у доноров. Когда работаешь с донорами, то за свои слова несешь серьезную ответственность. Хорошая репутация благотворительного фонда — его жизненная необходимость. Поэтому наша стратегия привлечения доноров часто начинается с поиска единомышленников — тех, кто мог бы «вписаться» в конкретный проект вместе с нами. Да, базовой идеей фандрейзенга новой «Дачи» стало объединение лучших в своей области партнеров. Мы сразу пошли к самым крутым. Если строительство, то Ковальская. Архитектурный проект, то AIMM, интерьер — от Махно, кухня — ELIO, техника — BOSCH. Мы ставили на то, что если завоеваем доверие лидеров рынка, то получим поддержку других. Это сработало.
За 15 лет нам удалось завоевать доверие десятков мощных компаний и брендов, остающихся с нами на протяжении всех этих лет. Как результат — несмотря на то, что детская онкология сейчас не такая горячая тема, количество пожертвований не уменьшается.
Многолетнее партнерство с итальянским фондом Soleterre Onlus, нашими учителями профессиональной благотворительности, — еще одно подтверждение мощности репутационного капитала «Запоруки». Благодаря их поддержке в первые дни войны нам удалось в считанные часы эвакуировать семьи с онкобольными, совершенно обессиленными от процедур, детьми в Италию, обеспечить их жильем и достойным лечением. Для этого наши партнеры привлекли даже частные самолеты!
Впоследствии вместе за 4 месяца кардинально реконструировали во Львовской области в селе Неслухов старое общежитие для вынужденных переселенцев, превратив его в современное здание с 30 уютными смарт-квартирами со всеми удобствами и детской площадкой. Недавно завершили еще один общий проект гуманитарной помощи RELIEF по поддержке общин, приютивших украинцев, которых война выгнала из родительских домов. Сумма, направленная на этот проект — 1 млн евро. Без доверия подобное было бы невозможно.
А какие вызовы сегодня?
Сегодня у всех один вызов — война. Очень хочется помочь всем, но не хочется из-за этого утратить свою идентичность. Потому что война закончится, а проблема онкобольных детей останется. Наша миссия — чтобы семья была вместе в сложные времена. Так что и сейчас работаем в этом направлении.
Когда в начале полномасштабного вторжения мнение о конце света немного отпустило, мы поняли, что наш профессионализм и навыки могут быть полезны для страны. «Упряглись» в гуманитарную помощь и все это потащили. Сейчас 13 больниц усиливаем лекарствами, расходными материалами, оборудованием. Организовали бесплатную психологическую линию с 20 профессиональными специалистами, ремонтируем и обустраиваем реабилитационные отделения. Как следствие, у нас появились новые доноры и бюджет увеличился в 5 раз — с 20 до 100 млн грн.
Как изменилось отношение украинцев к добрым делам? С чем приходилось сталкиваться на старте? И как удавалось справиться с этим «Залогом»?
В октябре 2022 Украина впервые вошла в топ 10 стран в CAF World Giving Index по уровню благотворительности. Она на десятом месте, но единственная из европейских стран, которая вошла туда. Понятно, что это связано с социальным кризисом. К сожалению, это еще не о культуре благотворительности, а больше о том, что у нас здесь беда и потому мы все активизировались. Но, мне кажется, это еще и говорит о нашем ощущении субъектности. Мы все объединились и «рвем» сейчас за свою Украину. Страна почувствовала себя одним целым.
Уже после Майдана такое было. Многие организации остались и зарегистрировались как благотворительные фонды и продолжили свою деятельность. Преимущественно люди, которые почувствовали, что их вклад действительно приносит изменения. Каждый из нас может вносить изменения. Как говорится, маленькой помощи не бывает. Вот недавно мы приобрели очень дорогую центрифугу для трансплантации костного мозга в НИР — 2,3 млн грн! Но эта космическая сумма накопилась благодаря тысячам небольших пожертвований.
Вообще сейчас украинцы меняются. Мы стали участливее. Я уверена, война закончится, но понимание, что даже твой небольшой вклад помог сбивать вражеские ракеты, в тебе останется. И я очень надеюсь, что помогать станет привычкой. Это и будет толчком к развитию культуры благотворительности. Когда это станет у нас в крови.
Ваш взгляд изнутри благотворительный сектор в Украине: что помогает развитию, а что наоборот мешает?
Нашему развитию всегда помогают вызовы разных уровней. Война — не исключение. К сожалению, так оно есть. С одной стороны, это проверка на крепкость. С другой стороны, толчок делать сверхусилия, которые выталкивают тебя на новый уровень.
Но стратегически нам помогает развиваться то, что мы сразу сделали ставку именно на экспертную благотворительность, которой 15 лет назад в Украине не было. Ее принципиальное отличие от, скажем так, «стихийной» — умение достигать целей без излишней потери ресурсов и системно менять положение вещей. Что-то вроде Хаймарсов, метко выбивающих тылы врага, чтобы ему нечем было наступать.
И сейчас, в состоянии войны, когда имеем дело с большим количеством международных доноров, нам это очень помогает. Ведь нельзя стать партнером крупной международной организации, если у тебя нет всех прописанных процедур и политик, если ты не прозрачен и твои методы работы не соответствуют международным стандартам. Есть четкие требования, обязательные к выполнению даже в форс-мажорных обстоятельствах.
Профессиональная благотворительность — когда есть стратегия, правила, план, который шаг за шагом выполняется. И этот план охватывает не только сбор средств на конкретного ребенка, но и организацию базовых вещей, без которых помощь этому ребенку не будет полноценной, а именно без психологической и реабилитационной служб. Поэтому их запуск в начале нашей деятельности стал первым серьезным прорывом «Запоруки» к цивилизованной благотворительности.
Делать что-то новое, придумывать — это тоже вызов, который я регулярно сама себе создаю и команду втягиваю. Но хорошо, что в «Запоруке» собрались все, как один, упрямые, потому что трудно было добиться успеха без этого. Однако когда замысел реализуется, как вот со строительством с нуля нашей «Дачи» в течение 4 лет, то уже дом для переселенцев в Неслухове строится почти за четыре месяца.
А что мешает? Ужасно тормозит предвзятость в обществе по определению благотворительности. В большинстве своем к ней относятся как к зову души, хобби. Что все благотворители должны только волонтерить, что у них есть выбор, кому помогать, а кому — нет.
Однако благотворительность — это профессия. Бизнес-структура, целью которой является не коммерческая выгода, а социальные изменения. И эта структура должна работать как часы по всем правилам бизнеса. То есть должны быть инвестиции в обучение, развитие, коммуникационные кампании с целью не только привлечения ресурсов на добрые дела, способные менять мир, но и на просвещение общества.
Нужна государственная поддержка развитию благотворительности в стране, в частности, через устойчивые механизмы регулирования, а также налоговое стимулирование благотворительной активности бизнеса.
Дополните, пожалуйста:
Чтобы быть благотворителем в Украине, нужно знать...
…что это профессия, которой нужно учиться.
Чтобы быть благотворителем в Украине, нужно уметь...
…слышать того, кому ты помогаешь. Довольно часто человек открывает свой фонд из-за собственной боли. Если сначала это может сработать, то дальше станет помехой. В нашем деле важно четко идентифицировать проблему, услышать тех, у кого она есть, и решать вместе. С постоянной проекцией на себя это невозможно. Достаточно скоро придет выгорание.
Чтобы быть благотворителем в Украине, нужно быть готовым к...
…тому, что легко не будет. Благодарности будет не так много, а слез достаточно. Не только из-за потери людей, которых ты знал лично, а из-за человеческого безразличия, грубости, жестокости, невежества. Поэтому нужно сразу иметь или накачать такой крепкий «хребет», чтобы отстоять то, во что веришь и ради чего выбрал эту профессию.
.jpg)
Почему благотворительности не стоит стесняться и говорить о добрых делах не является нарушением этикета?
Добро точно не должно быть тихим. Почему мы спокойно воспринимаем любую рекламу зубной пасты, а рекламу добрых дел — нет? Ведь именно так воспитывается культура. Возникает норма.
Благотворительность утомляет? Почему?
В прошлом году в октябре Zagoriy Foundation проводили исследование, в котором я тоже участвовала. По его результатам, каждый третий работник благотворительного фонда выгорает. Среди частых причин — нехватка мотивации и вдохновения. Думаю, что такая статистика, с одной стороны, из-за того, что большинство как раз и относятся к благотворительности как к хобби или чему-то дополнительному — добровольной, но все же нагрузке. С другой, если провести исследования в любой другой сфере, там также найдется треть людей, которые просто не на своем месте.
Поэтому когда меня спрашивают: «Как вы столько лет этим занимаетесь?», у меня один ответ: «Ибо я люблю то, что делаю».
Ваше личное поздравление и пожелание «Запоруке».
Как говорится, каждый благотворительный фонд должен работать, чтобы закрыться. То есть окончательно и безвозвратно решить проблему, с которой работает. Разумеется, это утопия, такого почти не происходит. Но, закономерно, «Запоруке» хотелось бы больше успешных проектов и более мощной эффективности. Чтобы все запланированное воплощалось максимально эффективно, ведь наши результаты измеряются жизнью детей.
Команда «Запоруки» такова: даже после того, как найдется волшебная таблетка и все дети поправятся, найдем себе новое дело, которое будет делать этот мир лучше.
Благодарна всем причастным к нашему празднику, потому что «Запорука» — это тысячи людей из разных стран мира: наши друзья, партнеры, доноры, наши подопечные, которые потом становятся волонтерами. Мы их, а они — наш залог. Спасибо вам всем, что мы вместе несмотря ни на что. А еще мы принимаем поздравления. Sms-донат на короткий номер 88077 в размере символических 15 грн. к нашему 15-летию станет лучшим подарком. Все средства будут направлены на поддержку тяжелобольных детей во время войны и помощь подопечным больницам фонда.
Благотворительный фонд «Запорука» 15 лет поддерживает семьи тяжелобольных детей и создает условия, чтобы семьи были вместе во время лечения. С 2009 года фонд предоставлял возможность бесплатно проживать в центре «Дача» 1300 детям-пациентам Национального института рака и «Охматдета» в Киеве.
Основные направления деятельности «Запоруки» во время войны:
- эвакуация подопечных в относительно безопасные украинские клиники и за границу, их финансовая и психологическая поддержка;
- обеспечение украинских больниц (национальных, региональных, прифронтовых) медикаментами, оборудованием, реанимобилями, специалистами;
- создание и поддержка реабилитационных пространств;
- реконструкция жилья для семей, которых война лишила дома;
- психологическая поддержка и гуманитарная помощь общинам, приютившим вынужденных переселенцев.
