.jpg)
Главред интернет-журнала Platfor.ma, ведущий «Радио Аристократы», ведущий вечернего шоу на Суспільном, блогер, хозяин мопса Агамемнона – какая из этих «социальных ролей» для тебя главная и почему?
Агамемнон бы уверенно сказал, что, конечно, последняя. Но в целом если меня где-то схватят террористы и под пытками скомандуют представиться одним словом, то я отвечу: журналист. Мне в жизни повезло, я каким-то чудом успел продегустировать все возможные виды СМИ: большой издательский дом и ежедневную газету, независимый интернет-журнал, радио, ТВ. В итоге, думаю, мне ближе всего тексты и радио. Складывать слова так, чтобы их потом было интересно читать – это просто натуральная магия, а радио – вообще лучший из журналистских жанров. Вот смотрите, вы зовете в гости интересного человека, заранее читаете о нем, потом час-два небрежно болтаете перед микрофонами – и все, вам за это платят. Такова работа на радио. Так, надеюсь, это интервью не прочтет ни один босс ни единого радио, с которым я буду сотрудничать.
Кого ты считаешь своим главным учителем/наставником в профессии? Как ты прокачиваешь свои навыки?
Не могу сказать, что был вот прямо один человек, который заглянул мне в душу и сказал: встань – и пиши! Все получилось постепенно: в журналистику я попал случайно, на пару месяцев подменить знакомого литредактора из газеты «Коммерсантъ». Затем остался в штате, через некоторое время стал выпускающим редактором, потом заместителем главного редактора–руководителем неделового блока. После конфликта с материнской компанией из РФ наш издательский дом закрылся и я начал главредить в интернет-журнале Platfor.ma, после чего и радио с ТВ подтянулись.
Пробовать новое – это же интересно. Меня настораживают люди, которые оперируют фразами вроде «ура, пятница» или «черт, завтра понедельник». Если тебе так тяжко от работы, то может ее стоит сменить? Благодаря куче курсов и возможностей сейчас каждый может переобучиться на кого угодно, было бы желание.
И вообще – очень важно не останавливаться в развитии. Есть большой соблазн притормозить, как только получаешь более или менее хорошую должность. Но темп жизни сейчас таков, что учиться нужно все время. Наши родители меняли специальность в среднем дважды за свою жизнь: например, был экономистом, стал бухгалтером. Есть исследования о том, что современная молодежь делает это четырежды до 32 лет, другого выхода просто нет. Впереди грандиозные трансформации: экономика частичной занятости, коротких договоренностей, лозунги совместного потребления. Наша задача – не отстать.
Ты писал для газеты «Коммерсантъ». Расскажи немного о том времени. Особенно интересно о написании гороскопов. Сбывались часто?
«Коммерсантъ» был действительно очень влиятельной газетой – аудитория у нас не включала каждого встречного, но зато это были люди, действительно принимавшие значимые решения: топ-менеджеры, владельцы бизнеса, депутаты, министры и прочие подозрительные персонажи.
Самое интересное, что при всей маститости издания у нас всегда было место для шалости. Например, заголовки и подписи к фото обязательно должны были содержать игру слов и иронию. То есть изо дня в день приходилось придумывать искрометные формулировки про газопереработку, стагфляцию и стальные балки – поэтому все за это ответственные рано поседели и спились. Например, я.
И, к слову о шалостях, я очень люблю историю про легендарного главреда Андрея Васильева, который однажды пришел в редакцию и объявил: мы продули тяжбу одному банку, по закону нужно опубликовать на первой полосе опровержение нашей заметки и соответствующее решение суда. Каждый журналист знает: это очень стыдно. Андрей сообщил, что справится с этим самостоятельно, и всех отпустил. На следующий день «Коммерсантъ» вышел с абсолютно пустыми полосами, а на первой действительно было опровержение и судебное решение – но вверх ногами. И заголовок: «Полный истец». Вроде бы все по закону, но шалость же. Не сдаемся, куролесим дальше. Мне такой подход очень импонирует.
Да, так вот, временами мне и правда приходилось писать для «Коммерсанта» гороскопы – когда у штатного астролога случались выходные. Я ходил по редакции, собирал пожелания людей и затем щедро рукой насыпал всем предсказания счастья в личной жизни, успехов в работе и прочих финансовых выгод. Венера в ретроградном Меркурии не даст соврать – иногда сбывалось.
О работе в разных медиа: где и что было сложнее всего, какие моменты запомнились (факапы и достижения), как помогал осваивать новые аспекты профессии?
Журналистика – это такая удивительная штука, в которой везде может быть интересно. Суть профессии в том, чтобы рассказывать истории, вопрос только в формате: делаешь ты это, клацая по клавиатуре или старательно помахивая морщинами перед камерой. Мне очень нравится писать, пожалуй, я даже могу назвать себя графоманом. На радио – супер. Телевидение мне, пожалуй, нравится меньше всего, но это проблема моя, а не ТВ, и когда-нибудь все может измениться.
А ты прочувствовал «магию телевидения», о которой так часто говорят?
Для меня магия телевидения выглядела так – вы с командой в чудовищной спешке готовите наброски сценария, затем ты усаживаешься в жарком костюме под выжигающие все живое софиты и пытаешься 6-8 часов подряд быть хоть немного веселым с одним, вторым, третьим, четвертым, а иногда и седьмым гостем. Получалось у меня, прямо скажем, своеобразно.
Но это вовсе не означает, что ТВ – априори что-то плохое. Да, мне немного странно, что в эпоху распахнутого настежь интернета десятки миллионов людей прилипают к экранам, откуда льется поток бессмысленного месива из паршивых сериалов, плохих новостей и желтушных скандалов. Но, как говаривал Вольтер: пусть я не разделяю ваших контентых предпочтений, однако готов умереть за ваше право их потреблять.
Как менялась Platfor.ma за годы существования? Не было желания все закрыть и бросить?
Подозреваю, что мало на свете было компаний, которые так часто проводили перестройку или хотя бы мечтали о ней. Стартовала Platfor.ma задолго до меня как афиша неглупых событий Киева, затем, после Майдана, превратилась в интернет-журнал о создании новой Украины с лозунгом «Реформы и кураж», потом был еще ряд трансформаций – и сейчас хотим больше сосредоточиться на развитии креативной лаборатории Platformagic, которая, собственно, издает журнал.
Тут, кстати, интересно задуматься о том, как удивительно меняется наш мир. На автозаправках теперь продают дрова и средства для розжига, в финансовых учреждениях наливают лучший кофе столицы, а в спорт-клубах можно выпить алкогольный коктейль. Вот вся наша команда первоначально собралась вокруг нишевого интернет-журнала, но при этом к 2019-му мы уже и перебивачки-татуировки про украинскую литературу продавали, и масштабный Парк коррупции создавали, и фестиваль социальных инноваций Ucrazyans проводили, и рекламу снимали, и памятнику Булгакова ноги желтым красили (если вкратце – чтобы ему туристы нос не терли). В общем, хочется больше разных проектов, напрямую не завязаных на журналистике.
.jpg)
На какие темы тебе интересно писать? Поддаешься ли ты запросу аудитории и пишешь материалы «для кликов» или делаешь только то, что цепляет лично тебя?
Я страшно счастливый человек, потому что уже долгие годы сам выбираю, о чем писать, с кем делать интервью и кого звать на эфиры. Поэтому мне не приходится переступать через себя и формулировать что-то богомерзкое вроде «Таракан-мутант затащил пенсионера в канализацию» – при всем уважении к пенсионерам и тараканам-мутантам.
«Для кликов» у нас служат разве что коты – как и во всем остальном интернете. Но коты, скажем так, научно-популярные. Например, новость о том, что в Австралии коты пожирают местную фауну, поэтому против них построили забор на 44 км. Или что все мы кормим домашнее мурло неправильно – на самом деле еду нужно прятать, чтобы они на нее охотились. Или что есть сайт, на котором можно настроить себе фоновое мяуканье и урчание (честно, есть, и это лучший сайт в интернете).
Как ты думаешь, у печатной прессы есть будущее?
Если отвечать одним словом, то нет. А если вспомнить, что это интервью для печатного журнала ELLE, то, разумеется, да! И будущее это невероятно безоблачное! Если серьезно, то мне кажется, что все ежедневные издания вымрут уже в ближайшие годы. Разнообразные еженедельные и ежемесячные «Цветы, коты и ты» продержатся чуть дольше, но тоже погибнут. А печать останется только в виде журналов-артефактов. Изданий, которые заявляют что-то о твоих интересах, добавляют грань к твоему имиджу. Представьте человека в деловом костюме с Forbes в руке – это дополнительный аксессуар, показывающий: этот человек о деньгах. А если ты идешь с Esquire или Playboy в руке, то это тоже что-то о тебе говорит. Если с ELLE или Vogue – еще как. А если с журналом «Народный депутат», то бог тебе судья.
Что ты читаешь: сайты, книги, журналы, Instagram?
Каждое утро я по работе просматриваю штук 15 сайтов, чтобы не прозевать новости из разных сфер. Но не могу сказать, что я систематически прикован к какому-то ресурсу. Вот разве что за спортом послеживаю на «Трибуне» и «V Ringe». Была привязанность к ленте Facebook, но за последнее время участились попытки взлома моего аккаунта, Цукербергу это, видимо, не понравилось и он уже дважды на неделю отбирал у меня право лайкать. А читать ленту, когда ты не можешь поставить ни единому посту ехидный эмоджи – сомнительное удовольствие.
Ты учился по программе Аспен-института. Что это было, как ты туда попал и что получил на выходе?
В принципе, можем весь остаток интервью посвятить только этой теме, потому что об этом я могу говорить долго. Аж до следующего события Аспен-института. Хотя в целом мы не особенно можем разглашать то, что происходит на семинарах – иначе следующим группам будет не так интересно. Если коротко, то пара десятков людей из самых разных сфер – от музыки до промышленности, от урбанизма до кулинарии – на неделю уезжают в отдаленный отельный комплекс, откладывают гаджеты и целями днями обсуждают тексты выдающихся мыслителей всех времен. Результат – поразительный. Прочищает мозг, роднит с еще вчера незнакомыми людьми и в итоге возвращаешься в реальный мир вдохновленный, окрыленный и с парой десятков новых друзей. Я и правда всем рекомендую следить за анонсами Аспена и подаваться при первой же возможности.
Как ты готовишься к путешествиям? Где ищешь информацию, что берёшь с собой? И что посещаешь в первую очередь: музеи, пабы, бутики?
Иногда мне интересно представлять, как путешествия выглядели всего пару десятков назад. Никакого выбора билетов онлайн, никаких фото отелей в твоем телефоне, никакого GPS. Ты летел фактически наугад, рассчитывая, что случайно добытая брошюра «The best of Rome-1987» будет актуальна и в 1994-м. Мы не так часто останавливаемся, чтобы выдохнуть, оглянуться и поразиться темпу изменений, случающихся с нами. Сейчас весомая часть путешествия происходит в наших головах и гаджетах, остается только прилететь на место и физически пройтись там, где мы уже прогулялись виртуально.
Что касается меня, то есть несколько надежных методов. Во-первых, гиды по городам на отличном сайте 34travel.me. Во-вторых, Tripadvisor – глобальный сервис, подсовывающий тебе все самое упоительное. Но при этом, по-моему, обязательно нужно выделить время, чтобы просто погулять по городу без плана, сворачивая на первые попавшиеся улицы. Мне кажется, только так можно по-настоящему прочувствовать место.
Как бы ты это не отрицал, но я знаю, что ты интересуешься модой (видел тебя на UFW). Как бы ты сам описал свой стиль в одежде?
Скажу как человек, интересующийся модой (потому что ты видел меня на UFW): черт его знает. Еще года полтора назад я был уверен, что никогда не буду носить кроссовки, потому что это мерзость. Теперь у меня восемь пар почти одинаковых белых сникеров.
Лет пять назад я считал, что пиджаки и костюмы – для офисных крыс. Теперь в шкафу некуда плюнуть, чтобы не попасть в какой-нибудь блейзер (впрочем, не надо плевать, умоляю).
Я люблю плащи, бушлаты и шинели, но на днях купил черный свитер до колен и пальто родом из «Матрицы» – и теперь со мной с радостью побратается любой кибергот. В общем, боюсь, мой стиль в одежде – это «о, нравится, напялю-ка я это на себя». Stupid casual, назовем его так.
Познер или Дудь?
Не то чтобы я пристально следил за этими персонажами и всей российской повесткой. Познер для меня – некая глыба, которая существовала издревле и будет существовать веками, исполин из журналистских сказок. А Дудь – яркий и дерзкий, мне он нравился еще когда был относительно безвестным главредом сайта о спорте. Думаю, его феномен в том, что он первым в РФ вытащил маститых и забронзовевших истуканов на обычную болтовню человеческим языком. У нас такую феноменальную популярность на этом заработать, кстати, не удалось бы – в украинской журналистике много проблем, но уж особого пиетета перед «великими» у нас, к счастью, никогда не было.
Если бы снимали художественный фильм о тебе, кто бы сыграл главную роль?
Первым делом в голову, ясное дело, полезли всякие Лоу, Деппы, Питты и прочие лестные персонажи. Но вряд ли они согласятся отыгрывать пафосную сцену, где я краду арбуз, разрезая его на куски прямо в ящике для хранения. А в целом это была бы смешная трагикомедия. Как, думаю, и у любого другого человека на планете.
