Как понять и принять современное искусство?

Пикники, дамы с зонтиками, морские пейзажи — в наше время работы импрессионистов понятны, как инстаграм-страничка глянцевого фотографа: набор красивых впечатлений. Но поначалу слово «импрессионизм» было скорее пренебрежительным: журналист Луи Леруа применил его к выставке «Салона отверженных» с насмешкой. В итоге термин прижился, стиль тоже, а Леруа заработал репутацию непрозорливого человека.

Поддаться интуиции, выбрать хорошего художника и приобрести его работу — это почти как вложиться в исследования Стива Джобса и таким образом помочь айфону появиться на свет.

В одной из статей для BBC обозреватель Александр Кан справедливо заметил, что импрессионизм был стартапом. Арт-дилер, который помог французскому новшеству состояться — Поль Дюран-Рюэль. Изначально его семья торговала традиционным искусством, но молодой предприниматель поставил на новинку — и выиграл, хоть и не сразу. Он печатал каталоги, убеждал коллекционеров в перспективности импрессионизма и даже выставлял его себе в убыток, чтобы однажды перевезти этот стиль через океан. Первые триста картин импрессионистов Дюран-Рюэль показал в Нью-Йорке в 1886 году. Выставка имела большой успех, и уже в 1888 году арт-дилер смог открыть постоянную галерею. Упорство и вера в идею привели к победе.

Как-то раз Амбруаз Воллар зашел в мастерскую к малоизвестному Сезанну и скупил все работы оптом — а это полторы сотни полотен. Когда Гоген прятался от цивилизации на Таити, Воллар написал ему и заочно приобрел островные картины мастера. Он неоднократно покупал полотна Пикассо «голубого» и «розового» периодов. Месье Амбруаз действовал согласно бизнес-принципу: купить дешево — сделать пиар — продать дорого. Без него Сезанн и Гоген не имели бы возможности продолжать свои поиски в искусстве.

Воллар предчувствовал тренды или создавал их — в общем, умел зарабатывать красиво. Он делал ставку на малоизвестных художников, затем помогал им стать знаменитыми (и дорогими). Кстати, именно он придумал выпускать арт-буки: приглашал художников иллюстрировать знаковые книги. Например, Шагал по заказу Воллара работал над Библией и произведениями Гоголя, а Дали — над «Алисой в Стране чудес». Портреты арт-дилера писали лучшие художники начала XX века. Одни хотели отблагодарить его за удачные продажи и за входной билет в мир прибыльного искусства, другие пытались таким образом создать рабочие отношения.

Даже традиционная скучающая «Аленушка» Васнецова в свое время была бунтаркой. Впервые картину представили на передвижной выставке. Товарищество передвижников начиналось с протеста: четырнадцать художников Академии искусств отказались рисовать конкурсную картину на заданную тему и требовали свободного выбора. После они объединились в Артель художников, затем в Товарищество, чтобы нести искусство в массы. Экспозиции гастролировали по стране и собирали залы. Репин, Шишкин, Крамской, Левитан — все они в разное время были передвижниками. Естественно, без помощи меценатов экспериментаторам пришлось бы сложнее, однако простая публика тоже неплохо их поддерживала, когда вход на выставку был платным. Риск себя оправдал, а художники доказали: прогресс нередко требует нарушения правил.

Это сегодня в музеях очереди на Марину Абрамович, а когда-то перформеров считали обыкновенными выскочками, которые хотят называться художниками, но рисовать не умеют. Как перформанс заслужил интерес? Большой шаг, даже прыжок в этом направлении совершил Ив Кляйн — и это был прыжок в пустоту. В буквальном смысле: художник сиганул со второго этажа на мат, но на снимках все выглядело как шаг в никуда. Перформанс стал своего рода ответом космонавтам: автор считал, что заглядывать во внутренний космос тоже важно, и Луна — не предел мечтаний. Вообще Кляйн сделал многое: например, исключил из формулы «голая натурщица + краски = картина» художника. Он просил девушек публично измазываться краской и кататься по холсту. Что это было, как не перформанс, вызов традиционному искусству? Кто-то даже усматривает в этом жест против эксплуатации сексуального образа женщин.

В наше время работы импрессионистов понятны, как инстаграм-страничка глянцевого фотографа: набор красивых впечатлений.

Хороший перформанс подразумевает смелость и долю безумия — к примеру, в 1971 году Крис Бурден попросил ассистента, чтобы тот прострелил ему руку на публике. Одни подумали, что художник свихнулся, другие увидели в этом акт против войны во Вьетнаме. Так или иначе, Бурден подчеркнул: важен не только жест художника, но и то, как он сыграет с воображением зрителей. Для пытливого ума все служит пищей. Художник дает импульс, перемены творятся общими усилиями.

Марина Абрамович укоренила в публичном пространстве мысль, что жизнь (впрочем, как и смерть художника) — одно большое произведение, где все переплетено. Она научилась сотрудничать со звездами, глянцем, красиво вплетать перформанс в коммерческую рекламу — в общем, не дала поп-культуре съесть себя, как коррозия, но начала играть с ней по своим правилам. Художница стала одной из первых перформеров, которые дождались признания при жизни.

Станет ли когда-нибудь классикой то, что сегодня кажется странным? В том то и чудо: никто не знает. Художник развивается поэтапно, экспериментирует, а прозорливые коллекционеры поддерживают его на этом пути. Вот почему покупка искусства — не только покупка интересной вещи, но и вклад в прогресс. Поддаться интуиции, выбрать хорошего художника и приобрести его работу — это почти как вложиться в исследования Стива Джобса и таким образом помочь айфону появиться на свет. Например, рядом с нами молодая художница Дарина Микитюк пишет яркие картины акрилом и темперой, Сергей Пискунов создает гиперреалистичные композиции, а Даниил Галкин несколько лет исследует связи в проектах экспериментальной арт-группы 2222. Украинское искусство многогранно, оно развивается, ищет свои пути роста. В общем, есть из чего выбрать и купить, пока прозорливый Воллар нашего времени не сделал эти шедевры недосягаемыми.