Если изучить творчество Дмитрия Шурова, то кажется, будто он принимал участие буквально во всех легендарных музыкальных проектах страны. В послужном списке украинца работа с «Океаном Эльзы» и «Брюсселем», Esthetic Education и даже Земфирой. Не удивительно, что с таким багажом и опытом музыкант уверенно принялся за сольный проект Pianoбой, за достижения в котором сегодня и получил заветную статуэтку. Вместе с коллегой по номинации, певицей Джамалой, Дима снимался в фотопроекте победителей ELLE STYLE AWARDS, а в перерыве этой сессии нам удалось с ним пообщаться.
ELLE: Приятно, наверное, получать такие статуэтки?
Дмитрий Шуров: Я вообще к наградам отношусь достаточно спокойно. В первую очередь я музыкант, а потом уже все остальное. Я имею в виду какие-то публичные акции, награды и номинации. Главное, чтобы слушатель оставался таким же открытым и виртуозным, какой он есть.
Похожие материалы:
ELLE: А как же Grammy?
Д.Ш.: А что с ним делать? Гвозди забивать?
ELLE: Любая награда – своеобразный этап в жизни…
Д.Ш.: Это, безусловно, приятно! Я же не говорю, что мне они не нужны. Если людям хочется что-то дать, пусть дают. Помню, как было приятно, когда Pianoбой стал «Открытием года» в прошлом году на «Чартовой дюжине» в России, которая является главной рок-премией страны.
ELLE: Вы так органично смотритесь с Джамалой на съемочной площадке. Не думали о совместной песне, проекте?
Д.Ш.: И Джамала, и Pianoбой – относительно новые артисты, по сравнению с группой ВВ, например. Мы – музыканты нового поколения. Мы занимаемся тем, что создаем аудиторию, себя и находим собственное место под солнцем. Ни у нее, ни у меня, насколько я знаю, нет большого количества дуэтов или сотрудничеств. Пока. Но в будущем, когда мы станем монстрами рока и поп-музыки, что-то обязательно сделаем вместе. Скажу по секрету, только вы ей не говорите: у меня есть некая песня, в которой я вижу Джамалу, но работать над этим материалом буду только после того, как выйдет второй альбом Pianoбой. Он, кстати, уже записан и появится в сентябре. Это диск, где не будет ни арта, ни дуэтов, ни соплей, ни слез. Только хардкор, тяжелый металл и прямые огнестрельные слова.
ELLE: Такая драматическая смена настроения. С чем это связано?
Д.Ш.: Он не будет другой музыкально, скорее, словесно и энергетически. Потому что «Простые вещи» в большей степени вдохновлен внутренними переживаниями, а второй – окружающим меня снаружи. Дебютный альбом артиста – это когда он хочет сказать мало, а говорит много, поскольку стремится проявить себя. Первая пластинка получилась у меня эклектичной и даже в чем-то наивной. Вторая работа – это уже будет более осознанное заявление, послание, вдохновленное тем, что происходит вокруг меня каждый день, в стране, в жизни моих друзей. В нем есть песни «Бандерлоги», «Зомби», «Родина», «Рулевой»… по названиям уже понятно, насколько он будет жесткий и прямой.
ELLE: Вы в отношениях тоже такой суровый?
Д.Ш.: Я стараюсь ничего не загадывать наперед. Нужно быть вместе с любимыми людьми не потому, что так нужно, а потому, что хочется. А желание появляется внезапно. Только начнешь что-то придумывать и загадывать, тут же вмешается какая-то сила, и не факт, что она добрая и положительная. Беру пример с дедушки и бабушки – они вместе всю жизнь! Это такая редкость сегодня.
ELLE: Вы верите в вечную любовь?
Д.Ш.: К человеку – нет. А вообще в то, что нас окружает любовь, – да. Счастье – штука очень мимолетная. А гармония для меня и вовсе вещь губительная. Для человека, который не созерцает, а созидает, гармония – это конец. Поэтому гармонию я не ищу, скорее, наоборот – я от нее бегу.
ELLE: Я знаю, что восьмилетний сын Лев пошел по вашим музыкальным стопам. Вы ему помогаете?
Д.Ш.: Я ему не мешаю. И не требую достижений и результатов. Наоборот, стараюсь направлять, чтобы он не концентрировался на одном компьютере или фортепиано. Мне бы хотелось, чтобы сын умел все. Я подталкиваю его к тому, чтобы он все пробовал. Сейчас Лев сам и аранжировки делает на компьютере, и пишет песни, и на барабанах играет. Мы с ним даже вместе записали рок-альбом, который удивительным образом теперь гуляет по Интернету.
ELLE: Отцовство сильно повлияло на ваше творчество?
Д.Ш.: До рождения сына я не ощущал, что такое время вообще. А теперь, глядя на своего ребенка, четко вижу, как летят годы. Дети все меняют. Они – творчество в идеальном виде. Я, как человек искусства, оцениваю это по-особенному. Ведь в жизни что-то получается лучше, что-то хуже, но после появления Льва я начал понимать, что уже есть идеальное создание на земле, которое буквально стирает все, что я могу сделать еще в будущем. Отцовство сильно меняет человека. У сына я учусь многим вещам: ведь ему достались не только положительные мои качества, но и недостатки. И когда я их наблюдаю со стороны, просто схожу с ума.
ELLE: Перед чем вы не можете устоять?
Д.Ш.: Перед землетрясением. Будет раскачивать – упаду. Но тут же встану.
