Эксперимент "Семья"

Не все пары выдерживают испытание совместной жизнью. Об опасностях, которые подстерегают мужчину и женщину, решивших переехать под одну крышу, размышляет Таша Карлюка.

Они друзья. Не больше. Да, напря-жение между ними есть. То самое. Но они его гасят, игнорируют, а то и вовсе не замечают.

— Я еще никогда не жил с женщинами, — вдруг говорит он.

— А я с мужчинами.

Кому из них пришла идея пожить вместе — ради эксперимента, ради полезного опыта, ради социально-коммуникативного века, ради работы над ошибками, ради мамы, которая неистово хочет внуков, радирешения бытовых коллапсов, — не расслышала.

Она пришла к нему, волоча за со-бой чемодан на колесиках со скудным приданым. И с этой минуты все у них становится общим. Кроме кровати — у каждого своя.

В доме есть три места, где чаще всего разворачиваются арабо-израильские конфликты — кухня, ванная, туалет.

Он отменно готовит и так же отменно мусорит, как результат — блюдо «Ой-вэй, вкусно, аж руки откусишь!» и гора грязной посуды, открытые шкафчики, варенье, пролитое на стенку холодильника; сахар, который он каждый раз просыпает, еще долго напоминает о себе на ступнях ее ног. Бесит? Не то слово!

Она тоже не ангел. Если на кухне, то кран постоянно открыт — никакой экономии, никакой заботы об экологии. Видите ли, ей нужна вода! Помыть одну тарелку — минус литр хлорированной, кастрюлю — уже целых три.

А он выкидывает бутылки из-под кефира с кефиром.

— На дне капля осталась! — оправдывается он.

— Две столовые ложки!!! — показывает она ему, разбив бутылку.

Она покупает картонные коробки кефира, чтобы потом разрезать их и вылизать остатки. Бесит ли его это? Не то слово! Тогда она показывает свои ступни с крупинками сахара — в свое оправдание.

— Побрился — убери! Почему ты такая свинья?! — кричит она из ванной, плача над забитой волосами раковиной. — Из этого можно носки на зиму валять!

А она — его геморрой. Ради двух лифчиков и трех пар трусов включает стиральную машинку. Деликатная стирка, видите ли! А что — ру-ки из задницы? Руками постирать не можешь?

— Когда ты научишься до конца сливать воду? Когда ты научишься ставить новую туалетную бумагу? Крышку когда научишься опускать?! — орет она.

— Тогда же, когда ты избавишься от своей библиотеки в туалете! — кричит он.

Он вечно спешит, поэтому все у него на ходу. Бутерброд на ходу, колбасой на пол, звонок на ходу, трубку куда попало, а ты потом ищи, хорошее слово в ее адрес — закладкой в памяти, которая потеряется, и все невысказанные благодарности забудутся. Он напоминает человека, спасающегося от вражеской армии: остановишься — убьют.

Ей хочется слышать «спасибо», она тоже любит ушами. Правда, сама несловоохотлива также — и в ответ лишь «Я тоже…» Носит футболки с дырками, пижамные штаны в клетку и угги. Он идет с ней в дорогой бутик. Покупает ей что-то человеческое, девочковое. Она соглашается, поддакивает, хлопает в ладоши, а с утра опять дырявые майки и пижа-ма с растянутыми коленками — и в его высший свет. А он краснеет.

Не подумайте, что их жизнь протекает лишь в этом ключе. Больше у них хорошего, конечно же. Но разве хорошее кому-то интересно? Разве интересно, как он сидит с ее сума­сшедшей бабушкой целый день, пока она сдает экзамен? Разве интересно, как она мирит его с отцом, с которым они уже лет десять не разговаривают? Разве интересно, как они валяются на диване, положив друг на друга ноги, и по очереди читают вслух книжку о Муми-троллях? Или их взаимное молчание, такое нетягостное, такое прекрасное, согласованное, не напрягающее — разве интересно?..

Прошел месяц, а вместе с ним и срок действия договора, по кото-рому они решили стать семьей. Понарошку.

Она вышла от него, волоча за собой чемодан на колесиках. И с этой минуты все у них перестало быть общим. Она ему оставила список с рекомендациями «Как вести себя с будущей женой», а он ей — «Как вести себя с будущим мужем».

Оказалось, что все было не зря. Они стали терпеливее, мудрее.

Теперь он живет с милой девушкой, которая его очень любит и состоит сплошь из достоинств. Руками стирать умеет, воду экономит, в туалете не читает, носит платья и чулки.

Она тоже счастливица: ее мужчина не только готовит, но и убирает за собой; он лысый, поэтому раковина всегда кристально чистая. Он не пьет кефир. Совсем. Посвящает ей стихи каждый день.

По ночам, когда его новая пассия спит, он разрезает коробку от кефира и выпивает остатки, а пока спит ее новый любимый, она подметает в кухне воображаемый сахар. Или рассыпает его специально на кафельный пол и подметает.

Но она гордая. Она не звонит первой. Девочки — они такие. Уж лучше сразу вниз с моста. И он не позвонит тоже. Он из породы одиночек. Своя территория, свой угол, свое пространство. Впустить чужого туда не так уж и просто. Устаканенный, серый мир, но проверенный временем, а поэтому надежный, безопасный. И без боли.

Он бродит улицами. У него часа два. Его пассия съезжает — он ее попросил об этом.

— Ключ оставь под ковриком, – сказал быстро, не поднимая глаз, и вышел из квартиры.

Она тоже не смогла жить с другим человеком. Пока он спал, собрала чемодан и вышла тихо.

Сейчас они встретятся. Видите? Она выходит из-за угла, а он идет прямо к ней. Улыбаются друг другу. Без слов. Им все ясно без слов.

Следующее утро они встретят вместе. Может быть. Наверное… Всем бы этого очень хотелось.


Реклама

Популярні матеріали

Які босоніжки нам потрібні цієї весни


«Діамант — найгарніша і найбажаніша інвестиція»: засновниця Diva...


Сучасний погляд на українські традиції: чому варто відвідати...


Читайте також
Популярні матеріали